Сила любви

– Я её очень люблю и хочу жениться. Через два года я смогу уйти из казармы на квартиру. Лала как раз окончит училище и приедет ко мне. Я бы женился хоть сейчас, но Лале только будет семнадцать лет и живу я в казарме, так что придется немного подождать

– А как родители отнесутся к твоему решению, ведь ты ещё так молод, и понравится ли им, что ты хочешь взять в жёны чеченку?

– Да, я, конечно, молодой, но я очень боюсь её потерять. Чеченки выходят замуж раньше наших девушек. Я уверен, что Лала любит меня, но иногда обстоятельства бывают сильнее любви. Поэтому мы поженимся сразу, как только сможем поселиться вместе. А родители смирятся. Ведь, в конце концов, жить нам, а не им.

– Ванечка, а ты не думаешь о том, что чеченцы – это совершенно другой мир. Лала, конечно, очень красивая девушка и большая умница, но женившись на чеченке, ты женишься на всей её родне. В Советские времена, это ещё как – то было возможно, то теперь я не знаю, что из этого выйдет. Чеченцы особый народ. Конечно, очень храбрый. Но приверженность традициям и чрезмерно развитое чувство собственного достоинства у них обычно идут впереди разума.

– Семён Моисеевич, мы любим друг друга. Я абсолютно уверен, что счастлив буду только с ней. Не всё так страшно, как вы думаете. Лала воспитана как русская девушка и семья у неё современная. Вот увидите, всё у нас будет хорошо.

– А ты знаешь, что отец Лалы, Магомед Ахматович, теперь в одной команде с Дудаевым? Как он отнесется к вашим планам?

– Лала рассказала мне, что её отец хотел получить назначение в Россию, но им никто не захотел заниматься. Дудаев, единственный, кто протянул ему руку помощи. Но Магомед Ахматович не фанатик, он очень любит свою дочь, и никогда не будет препятствовать её счастью. Но, если даже он поведет себя не так, как мы думаем, то Лалу ничего не остановит. Она всё равно выйдет за меня, даже против воли родителей. Вы не представляете, какая она храбрая! – с гордостью заключил Ваня.

Семён Моисеевич хотел ещё что-то добавить, но в комнату вернулись Роза Марковна и Лала. Молодые гости стали прощаться. Наблюдая за тем, как они смотрят друг на друга и как они счастливы, мудрый Семён Моисеевич подумал, что возможно он не прав, что, действительно ничего нет на свете важнее любви, перед которой меркнут все доводы разума.

– Но я все-таки попытался его вразумить и выполнил долг перед Еленой Алексеевной, – утешил он себя.

Сгущались сумерки, Ваня с Лалой шли, держась за руки, по непривычно пустынным улицам военного городка. Тишину разрывал лишь голос муэдзина, призывающего верующих мусульман на вечерний намаз, что было довольно непривычно для Вани. Где-то рядом послышался топот ног, кто-то догонял молодых людей. Лала вздрогнула и теснее прижалась к Ване, инстинктивно ища у него защиту и одновременно готовая защитить его. Но догнал их не страшный бандит, а растрёпанный Ваня-бедолага:

– Вы не видели моей Танечки? – не узнав их, задал он вопрос, и, не дождавшись ответа, побежал дальше. – Таня, Танечка, где ты? – голос безутешного отца перекрывал голос муэдзина.

Возможно, встреча с Ваней-бедолагой и воспоминания о страшной судьбе Тани, помогли Лале совершить этот решительный шаг.

– Ваня, ты говорил, что тётя Тая дежурит до утра в больнице? – спросила она.

– Да, уже ушла, дома будет только после восьми утра, – ответил он.

– Пошли к тебе, – уверенно предложила Лала, и Ваня понял, что она решилась на то, о чем он мечтал, но боялся ей предложить.

Эту ночь они оба запомнили на всю жизнь. Ваня целовал свою любимую от кончиков пальцев на ногах до прекрасного лица, окунался в её блестящие волосы, гладил ее гладкое атласное тело. Он взял её бережно и нежно, почти не доставив боли, а потом любил её ещё и ещё, до тех пор, пока они счастливые и уставшие не заснули, тесно прижавшись друг к другу. Такими их и застала пришедшая с дежурства тётя Тая.

До утра не сомкнувшая глаз Аминат, как тигрица набросилась на появившуюся лишь утром дочь.

– Где тебя шайтан носил, беспутная? Я чуть не умерла, хорошо, что отца нет дома. Он бы тебе устроил…

– Мамочка, прости меня! Я задержалась у Мириам. Мы вместе готовились к экзамену. А потом мне страшно было одной идти домой, а проводить было некому. Телефона у Мириам нет, а выйти позвонить с уличного автомата я не решилась. Ты же не хочешь, мамочка, чтобы со мной случилось такое как с Таней Звягинцевой? – уверенно врала Лала, стараясь не смотреть в глаза матери.

– Ну, что ты говоришь, дочка, – в ужасе проговорила Аминат, которую Лале все же удалось сбить с толку. – Я все же рассчитываю на твоё благоразумие и надеюсь, что ты меня не обманываешь. Но ты не должна заставлять меня волноваться. Люди теперь стали злые, ни за что могут обидеть, а на тебе не написано, что ты дочь генерала Бегоева.

В её последних словах чувствовалась гордость за мужа, получившего звание генерала, пусть и в непризнанной Россией Республике. Она и верила и не верила дочери, но, конечно, не могла предположить, что произошло на самом деле.

– А все-таки избаловали мы дочку, слишком своенравная она стала, – устало подумала мать.