Сила Вегвизира

Уже ассистируя Татьяне за операционным столом, я вспомнил: это был центральный сюжет германо-скандинавской мифологии. Огромный волк Фенрир в Судный День Рагнарёк, в день гибели всех богов, проглатывает солнце и погружает мир в бездну. Море выходит из берегов, всплывает огромный змей Ёрмунганд и посылает на землю цунами и землетрясение.

Точно! Именно «Старшую Эдду» я читал в школьном медпункте, когда тезка-громила зашел меня поздравить с днем рождения. Он даже съехидничал, что я «подобно рыжему увлекаюсь этой глупостью». Но нет, слишком много совпадений. Солнце уже нет на Земле почти год, море подтопило большую часть ее территории, а оставшиеся в живых превратились в злостных хищников. От этих рассуждений и догадок у меня даже закружилась голова. И только внутренний голос вторил: «Это фантасмагория!»…

Часть

вторая.

Ивар

«Прежде чем войти в место, посмотрите, где вы можете выйти».

(пословица викингов)

Глава 1.

Это только на первый взгляд кажется, что в суровом и жестоком безвременье нет места развитию. Да, порою не было на это времени и сил. Но само выживание – это уже калоссальный опыт. Я не жалею о месяцах, проведенных в плену у бандитов и сейчас, спустя три года. Часто вспоминаю тот период как приобретение жизненного опыта, получения многих новых знаний и духовного развития. Благодаря работе в бандитском госпитале, я восстановил притупившиеся после окончания военных кампаний навыки работы с пулевыми ранениями. Приходилось часто ассистировать Татьяне во время различных операций – и это тоже ценный опыт.

В дни, когда в госпиталь поступал большой поток раненых «берсерков»1

, она не кричала на меня, а наоборот была спокойна, нетороплива и обращалась по имени. В отличие от судеб рожениц, жизни бандитов ее не особо волновали. Она всегда была уверена в своих действиях. В каждом движении чувствовалась опытная рука, которая быстро и аккуратно вытаскивала пули, зашивала резаные раны. Ивар ей доверял и по возможности щадил. К оказанию скорой медицинской помощи Татьяну привлекали только в экстренных случаях. Его доверие и уважение в банде были равносильны бессмертию. Хотя, все понимали, что такой фаворитизм лишь временное явление.

За время работы с Татьяной было несколько авралов. После операции мы как обычно спускались вниз и перекуривали. От дыма дешевых сигарет меня уже подташнивало: я только делал вид, что курю и всячески старался поддерживать наш врачебный послеоперационный ритуал, чтобы лишний раз узнать от врача дополнительную информацию. В последнее время особенно заинтересовало увлечение местных бандитов древнескандинавской мифологией: татуировки на телах предводителей банды сделаны по мотивам «Старшей Эдды», имя главаря – в честь вождя датских викингов. Для чего предназначалась коллекция черепов, хранящаяся в коробках в подвалах? Почему он отрубал головы своим врагам?

– Не слишком ли ты много вопросов задаешь? Здесь так не принято, поскольку чревато последствиями, – Татьяна всегда злилась в ответ. – «Меньше знаешь, больше спишь!» Слыхал про такое?

– Да я и сам когда-то увлекался историей викингов, – пришлось мне соврать.

– Значит, найдешь общий язык с Иваром. Он такое любит. Хотя, не уверена: слишком уж подозрителен к новичкам, – в ее голосе появился скепсис, а на лице вновь обнажилась ехидная ухмылка. – Не любит лизоблюдов и тех, кто пытается войти к нему в доверие.

– Разве это плохо? Похоже на грамотную стратегию в эпоху выживания, – я всеми силами пытался продолжить разговор и в уме фиксировал все малейшие детали, чтобы затем составить психологический портрет Ивара.

– Это глупо! Глупо возводить в культ чуждую твоим соотечественникам древнюю мифологию. Он просто в свое время пересмотрел фильмы о викингах. Морпех гребаный!

Последние слова она сказала жестко, на пониженной громкости. Осторожность в словах – первый шаг к безопасности. Но случались редкие моменты, когда после многочасового простоя за операционным столом, она забывала о своем принципе и выдавала порцию бранных эпитетов относительно местных нравов и обстановки вокруг. Иногда хватало и нескольких случайно оброненных слов, которые я потом анализировал последующие дни.

Настоящее имя Ивара затерялось на обломках старого мира, покрывшись разрухой и забвением, оно стерлось в бездне. Имя, данное ему при рождении знали разве что только близкие друзья – Костян и Лютый. С первым он служил в армии, со вторым вырос в глухом сибирском селе. Нереализованный в эпоху прогнившего капитализма романтик, из категории «книжные дети, не знавшие битв».