Сильнее магии

Все это не помешало Силвестеру стать отцом двоих сыновей, рожденных разными женщинами, каждая из которых, в свою очередь, тоже обладала физическими талантами. Но не страсть и не любовь привели Силвестера к отцовству. Судя по собственным запискам Джонса, больше всего его интересовало, перейдут ли таланты предков к потомству.

Эксперименты Силвестера были успешными, правда, не совсем такими, как он себе представлял. Чего он никак не ожидал, так это обилия всевозможных способностей у своих отпрысков. С присущим ему высокомерием он представлял, что его дети унаследуют его паранормальные таланты в области алхимии.

Но за два века стали очевидными два факта. Первый заключался в том, что первобытная сила могла быть унаследована и часто наследовалась одним из потомков, однако предсказать, какой именно талант будет унаследован, было невозможно.

Второй момент, о котором алхимик написал в своих записках и который поразил его до глубины души, заключался в том, что от талантливой женщины, которую он выбирал в качестве матери для своего потомка, зависело ничуть не меньше, чем от него самого. Силвестер с изумлением обнаружил, что матери его детей передали свои паранормальные способности будущим поколениям Джонсов.

– Не думаю я, что Леона с готовностью расстанется со своим правом на кристалл, – предупредил Таддеус.

– Предложи ей деньги, – сказал Калеб. – Много денег. Опыт подсказывает мне, что это обычно срабатывает.

Таддеус вспомнил, каким огнем – а его можно было охарактеризовать только как огонь женской страсти – горели глаза Леоны, когда она черпала силы из камня утренней зари. Работа с кристаллом возбуждала ее так же, как другую женщину возбудило бы сексуальное желание. При воспоминании об этом кровь закипела в его жилах. Что-то в глубине его существа шевельнулось.

– Не думаю я, что деньги помогут достичь тех результатов, которых ты ждешь на этот раз, – сказал он.

– Тогда тебе придется найти какой-то другой способ забрать у нее кристалл, – спокойным и даже равнодушным гоном промолвил Калеб. – Впервые он появился в поле зрения после сорока лет. Гейб хочет, чтобы он вернулся в Общество как можно быстрее. А если он пропадет снова так же, как это случилось в последний раз, может пройти несколько десятилетий до того, как мы вновь услышим о нем.

– Знаю, – терпеливо произнес Таддеус. – Я просто говорю о том, что новый владелец может не захотеть с ним расставаться.

В обществе «Аркейн» у камня утренней зари была долгая и интригующая история. Ходила легенда о том, что из лаборатории Силвестера его украла женщина, которую он называл Сибилла – колдунья-девственница. Бог с ней, с ее девственностью – важно то, что Сибилла была его соперницей по алхимии. Основатель Общества не слишком-то хорошо относился к соперничеству вообще, а уж наличие женщины-конкурентки и вовсе приводило его в ярость. В своем журнале он отказывался называть Сибиллу алхимиком и вместо этого нарек ее колдуньей – и все для того, чтобы унизить ее и высмеять ее таланты и умения в лаборатории.

Может, конечно, старый мерзавец и обладал блестящим умом, подумал Таддеус, но такого типа нынче не назвали бы современно мыслящим человеком.

– Если деньги не помогут, тебе придется найти иной способ забрать камень у этой женщины, – сказал Калеб. – Учитывая твой особый талант, не думаю, что это будет слишком трудно. Черт, ты ведь мог загипнотизировать ее, заставить добраться до кристалла, отдать его тебе, а потом внушить ей, что у нее никогда не было камня. Не понимаю, почему ты это не сделал…

– У нее иммунитет к моему таланту, – заявил Таддеус.

Калеб похолодел. Его глаза заблестели тем особым блеском, каким они блестят у ученых.

– Ха! – выдохнул он. – Это интересно.

«Так почему же я сплоховал?» – спросил себя Таддеус. Он ведь должен был забрать кристалл у Леоны, чего бы это ему ни стоило. Вместо этого он позволил ей воспользоваться ее правом на камень.

Он направился к ближайшей скамье, чтобы осмотреть призму.

– Ты и вправду считаешь, что кристалл – еще одна мрачная и опасная тайна общества «Аркейн»? Вроде формулы основателя? Знаешь, прошлой ночью я не увидел подтверждения этому. Я полагаю, что могущество камня состоит в способности излечивать, а не разрушать.

Обхватив себя руками, Калеб задумался.

– Я допускаю мысль о том, что кристалл, как и формула, может быть не особенно опасным, если он попадет в чужие руки, – проговорил он. – Но еще я верю в то, что людей, обладающих талантом управлять им, очень мало.

Таддеус наблюдал за тем, как свет, проходящий сквозь призму, разбивался вдребезги и превращался в ослепительную радугу.

– Прошлой ночью Леона с большой легкостью работала с кристаллом, – вымолвил он. – Думаю, это может служить доказательством того, что она обладает этим талантом?

Калеб нахмурился.

– А ты уверен, что она управляла им? – спросил он. – Ты же сам говорил, что тебя преследовали галлюцинации. Не исключено, что, находясь под влиянием наркотика, ты вообразил, что она имеет силу управлять камнем утренней зари.

Таддеус оторвал взгляд от призмы.