Сильнее смерти

Ш у р и к. Дядя Петя взял пенальти! (Танцуя, выбегает из комнаты.)

Голос диктора (сквозь шум): «Случилось невероятное. Мы вынуждены на время прервать передачу».

О л е г (обнимая Катю). Теперь наши не проиграют!

К а т я. Ну, взял штрафной удар. Разве от этого зависит исход игры?

О л е г. Это значит, Петр приказал всем: не сдаваться! (Весело.) Садись, Катюша, расскажи о наших знакомых…

К а т я. Где твоя мама?

О л е г (помрачнев). Не знаю. Наш дом разбомбили. Соседи видели, она ушла с котомкой. И больше не появлялась.

К а т я. Вероятно, у родных?

О л е г. У нас нет родных в Киеве… И я не знаю, где ее искать. (После паузы.) Наши учителя эвакуировались?

К а т я. Не все.

О л е г. Где Владимир Николаевич?

К а т я. С нами. Он и сейчас учит нас. Ведь мало одного желания мстить врагам. Нужно умение. А Владимир Николаевич был подпольщиком еще до революции.

О л е г. Молодец старик! А наш классный руководитель, Надежда Диевна. Где она?

К а т я (после паузы). Надежда Диевна… Как-то шла по Крещатику… Без очков…

О л е г. Без очков она ничего не видит.

К а т я. Шла и наткнулась на эсэсовца… Он ударил ее по щеке.

О л е г. Надежду Диевну!

К а т я. Дальше стоял офицер. Она подошла к нему… Показала на свою щеку и на солдата.

О л е г. И офицер…

К а т я. Ударил ее по другой щеке. Она пришла к себе домой… и выбросилась… из окна шестого этажа…

Из коридора доносится шум.

(Предостерегающе.) Олег!

Вбегает  К р а у з е. Он разъярен.

К р а у з е (Кате). Вон отсюда! (Олегу.) Марш на поле!

О л е г. Я не могу ходить.

К р а у з е. На поле! Обойти всех и сообщить: генерал приказал расстрелять вашего вратаря. И если кто спасет ворота на двадцатой минуте и за пять минут до конца — будет расстрелян! Я уже не говорю о том, кто посмеет послать мяч в наши ворота! И пусть не мечтают о побеге. Увезем сразу же после матча. Марш!

В коридоре появляются  Ш у р и к  и  О л ь г а  Я к о в л е в н а. Она седая, в поношенном черном платье.

Ш у р и к. Здесь он лежит. А зачем он вам нужен?

О л ь г а  Я к о в л е в н а. Я его мать.

Краузе открыл дверь в коридор, вытолкнул туда Олега. Олег с трудом двигается. Проходит мимо Ольги Яковлевны, не узнав ее.

Олег…

О л е г (останавливается). Что такое?

(Присматривается.) Мама?! (Делает движение к ней.)

К р а у з е (становится между ними). Марш!

О л е г. Одну минуту. Это моя мама.

К р а у з е. Бегом на поле, свинья, не то я отправлю эту старую ворону на тот свет!

Ш у р и к  вбегает в комнату, пытается отломать ножку от стула.

О л ь г а  Я к о в л е в н а (отстраняя Краузе). Уже отправляли на тот свет… твои коллеги. А я, как видишь, вернулась с того света. (Подошла к Олегу, обняла его, целует.)

К р а у з е. Они все посходили с ума! (Отрывает Олега от матери.) На поле!

Олег идет, оглядываясь, подталкиваемый сзади Краузе. Шурику удалось отломать ножку. Он направляется к двери.

К а т я. Куда?

Ш у р и к. Эту крысу — по башке!

К а т я. Ты ударишь, а отомстят Олегу.

Ш у р и к. Все терпеть и терпеть. Сколько можно? (Бросает ножку, убегает.)

К а т я. Зайдите сюда, Ольга Яковлевна. (Вводит ее в комнату, усаживает.)

О л ь г а  Я к о в л е в н а. Встретила соседку. «Об Олеге ничего не слыхали?» — спрашиваю. «В Киеве ваш Олег. На хлебозаводе работает. Живет, как в раю. Сегодня для немцев будет играть на стадионе. Вырастили вы сыночка!»

К а т я. Неправда! Это страшный матч, Ольга Яковлевна. Они послали Олега передать: кто ударит по их воротам или будет защищать свои ворота — расстрел.

О л ь г а  Я к о в л е в н а (с большой тревогой). Но Олег не может играть?

К а т я. Нет. Он сейчас вернется.

О л ь г а  Я к о в л е в н а. Что так смотришь? Старуха, да?

К а т я. Что с вами произошло, Ольга Яковлевна?

О л ь г а  Я к о в л е в н а. Вернулась с того света. (Сжала голову руками, покачивается.)

К а т я. Ольга Яковлевна…

О л ь г а  Я к о в л е в н а. Дом сгорел… Куда идти? На Подоле жила подружка. Геня Шапиро…

К а т я. Видела ее у вас.