Силы и престолы. Новая история Средних веков

Изначально перспектива выглядела не слишком многообещающе. Арабы выставили для сражения самых опытных солдат и лучших военачальников, в числе которых был Амр ибн аль-Ас, такой же закаленный в боях, как Халид. Амр занял позицию к западу от Дамаска, недалеко от ворот Святого Фомы. На дороге к северу от города арабы поставили заставу в маленькой деревушке под названием Барза. Однако у арабских полководцев не было ни мощных осадных машин, ни передового вооружения – чтобы достать лестницы, им пришлось ограбить близлежащие монастыри. При таком положении дел вынудить горожан сдаться можно было, лишь запугав их или заставив голодать. Обычно для этого город брали в осаду: перекрывали все ворота и не впускали и не выпускали никого, кроме послов. При этом очень важно было проникнуть в сознание осажденных, убедив их, что у них будет больше шансов спасти свою жизнь, если они впустят нападающих, вместо того чтобы сопротивляться им.

О том, как долго Халид, Амр и их товарищи простояли под стенами Дамаска, можно только догадываться: в разных источниках срок колеблется от четырех месяцев до года с лишним. В любом случае этого времени оказалось достаточно, чтобы горожане поняли: ждать помощи от императора Ираклия бессмысленно. Ираклий, до этого потерпевший от арабов ряд поражений и вынужденный уступить им великолепный южносирийский город Босру, явно не желал тратить силы на нового врага, который сумел ненадолго возвыситься, но вскоре наверняка должен был исчерпать ресурсы и растерять единство и целеустремленность. Арабы не были персами. В конце концов, вряд ли они собирались захватить мир.

Вот только… они действительно собирались.

Как многое в истории арабских завоеваний VII–VIII вв., современные и близкие к современным отчеты об осаде Дамаска запутаны и с трудом согласуются между собой. Однако мы можем с некоторой уверенностью утверждать, что долгая осада помогла Халиду ибн аль-Валиду и арабской армии полностью сломить волю жителей Дамаска к сопротивлению. Согласно одному источнику, созданная Халидом шпионская сеть донесла, что византийский правитель города собирается устроить большой пир, чтобы отпраздновать рождение сына. В разгар празднования люди Халида забросили веревки с крючьями на зубчатые стены у восточных ворот и взобрались по ним, выкрикивая: «Аллаху Акбар!» («Бог велик!»)[213], перебили немногочисленную стражу и ворвались в город. По другой версии, измученные осадой горожане, не дожидаясь вторжения, сами начали переговоры с Амром у ворот и согласились сдаться. Возможно, в какой-то мере правдивы обе истории[214]

. Так или иначе, в 635 г. (или 636) город официально передали мусульманам. Финансовые условия сдачи выработали на мирной конференции, проходившей на крытом рынке в центре города. «Дамаск покорился, и его жители заплатили джизью», – записал в начале X в. летописец ат-Табари, автор монументальной истории ислама[215]. Джизьей назывался подушный налог, который собирали с иудеев, христиан и других приверженцев монотеистических религий: выплачивая его, они получали право спокойно жить и совершать свои обряды. Победа подняла боевой дух арабов на небывалую высоту. И нанесла крайне болезненный удар по византийской гордости. Это было только начало.

Когда Ираклий понял, что больше не может закрывать глаза на арабскую угрозу и надеяться, что она исчезнет сама собой, то послал в Сирию 150-тысячную армию[216]

(так гласит поздний источник, хотя более вероятной представляется цифра около 20 000). Армия состояла из греков, армян и арабов-христиан, в большинстве неспособных или не желавших общаться друг с другом в силу языкового барьера и несходства религиозных и политических взглядов. Арабы бросили в этот регион примерно столько же людей. Две большие армии столкнулись в долине реки Ярмук, в том месте, где сегодня пролегает неспокойная граница между Сирией, Иорданией и Голанскими высотами. Долгая битва началась, вероятно, в августе 636 г. и продолжалась несколько недель. В один из ключевых моментов Халид (который снова командовал войском, хотя успел впасть в немилость у нового халифа – Омара) обратился к своим людям с воодушевляющей речью. Он сказал, что их ждет «битва во имя Бога», и просил «сражаться с чистым сердцем, ища Бога в своих трудах», и не роптать, если сегодня придется отдать жизнь во имя Аллаха[217].

Это обращение к исконно мусульманской пылкости вкупе с продуманными кавалерийскими маневрами Халида, а также постоянными раздорами внутри византийской армии, вспышкой чумы и мощной песчаной бурей обеспечили арабам убедительную победу. Один франкский летописец, находившийся примерно в 4000 км от места событий и отделенный от них парой десятилетий, но хорошо осведомленный о делах на Востоке, сетовал в письме, что в битве при Ярмуке «войско Ираклия сокрушил меч Господень»[218]. Бог выбрал сторону – и, по-видимому, в этот раз он благоволил армиям ислама.