Силы и престолы. Новая история Средних веков

Когда первая фитна закончилась триумфом Муавии, центр халифата переместился из священных городов Медины и Мекки в Дамаск, столицу оказавшейся под властью мусульман Сирии. Перемещение в пространстве означало важный сдвиг в мировоззрении. При праведных халифах правитель уммы по определению был не только главой государства и верховным главнокомандующим, но и духовным лидером нации, пребывающим в историческом сердце ислама. После того как омейядские халифы покинули Аравию, совмещать эти две роли стало труднее. Халиф не лишился в одночасье своего религиозного звания, но теперь он был гораздо больше, чем прежде, похож на императора.

В какой-то мере заимствование имперских обычаев было лишь делом времени. Явившись в Сирию, Омейяды оказались в непосредственной близости от Византии. Как только халифы обосновались по соседству со старым Римским государством, их правление стало приобретать характерные черты римской религиозной империи. Однако это был не совсем мирный процесс. Омейяды так основательно взялись подражать Византии, что между 660-ми и 710-ми гг. неоднократно пытались захватить старое Римское государство целиком. Эта широкомасштабная война продолжалась на Ближнем Востоке и в Южном Средиземноморье более ста лет. Две великие державы постоянно сталкивались в Северной Африке, где армии под командованием арабов продвигались к Магрибу (современные Алжир и Марокко). У берегов Малой Азии они сходились в морских сражениях, кульминацией которых стали две поражающие воображение осады Константинополя. В сущности, все это было не что иное, как война за мировое господство, поскольку Омейяды стремились захватить во имя ислама самый величественный город Западного полушария, бьющееся сердце Византии – Константинополь. Результаты этих столкновений определили направление восточноевропейской и балканской геополитики на много веков вперед.

Муавия впервые открыто напал на Константинополь в начале 670-х гг. Через двадцать лет после Битвы мачт полководец, ставший халифом, был как никогда полон решимости доказать, что арабские корабли вполне способны помериться силами с прославленными греческими кораблями, быстроходными и опасными. Год за годом он отправлял свои суда нападать на острова и порты Эгейского моря и грозил морским путям вокруг византийской столицы (кораблями командовали арабы, но в матросы нередко набирали христиан). Муавия создал командный центр в Кизике на другом берегу Мраморного моря, прямо напротив Константинополя. Согласно греческому летописцу Феофану, арабы использовали этот опорный пункт, чтобы «нападать каждодневно с утра до вечера», понемногу постоянно разрушая византийскую оборону[254]

.

Осенью 677 г. мелкие набеги сменились полномасштабным нападением. Это было поистине эпическое столкновение. Византийская империя давно стала лишь тенью некогда неприступного Римского государства, но в 670-х гг. у нее появилось секретное оружие. При императоре Константине IV (пр. 668–685) военные механики под началом ученого по имени Каллиник из Южной Сирии довели до совершенства смертоносную маслянистую смесь, вошедшую в историю под множеством названий – римский огонь, морской огонь, жидкий огонь или (самый известный вариант) греческий огонь[255]

. Когда эту зажигательную смесь распыляли под давлением, словно из огнемета, из сифонов на носу специально оборудованных византийских брандеров, все, к чему она прикасалась, превращалось в огненный шар. Греческий огонь горел в воздухе и на воде, и потушить его можно было, только засыпав песком или залив уксусом. Он позволял уничтожить за одно сражение целый флот. Греческий огонь в корне изменил военное дело, и Византийское государство почти пятьсот лет строго охраняло тайну его изготовления и применения – настолько строго, что эти знания были в конце концов утрачены. Однако до этого греческий огонь успел обрести славу одного из самых гибельных ужасов средневековых сражений. Его ставят в один ряд с отравляющими газами времен Первой мировой войны, напалмом, использованным во Вьетнаме, и белым фосфором, который применяли против мирных жителей во время недавней гражданской войны в Сирии. Война против Омейядов стала для него удобным испытательным полигоном. В 678 г. император обрушил греческий огонь на мусульманские корабли, вынудив их бежать прочь от морских укреплений Константинополя с дымящимися мачтами и пылающими парусами. У берегов Малой Азии рассеявшийся мусульманский флот настиг сильный шторм. Утонуло до тридцати тысяч человек. Флот был «разбит вдребезги и полностью погиб», писал Феофан[256]. Это был триумф Византии, поворотный момент в военной истории и полное унижение для мусульман.