Силы и престолы. Новая история Средних веков

Но писцы в Ахене не только переписывали ценные старинные произведения простым шрифтом. Из-под их рук выходили подлинные книжные шедевры, такие как Имперское Евангелие – книга на пергамене со страницами, украшенными полноразмерными портретами евангелистов в римских тогах и кожаных сандалиях. В иллюстрациях Имперского Евангелия чувствуется сильное влияние византийского искусства. Вполне возможно, над ними работал греческий мастер Деметрий, приехавший на Запад по приглашению Карла Великого. Книга была настоящим произведением искусства и одним из самых ценных предметов имущества Карла Великого – когда он умер, его усадили в гробницу и положили ее ему на колени[328]. Очевидно, Карл Великий ценил красивые вещи и Слово Божье. Однако дело было не только в искусной работе – у Карла Великого была еще одна причина считать эту книгу своим самым ценным сокровищем. Именно на ней он принес священный обет в Рождество 800 г., в день, ознаменовавший зенит правления Каролингов и определивший ход европейской истории на ближайшие тысячу лет. Это была третья большая коронация в его жизни, и она изменила статус Карла Великого, возвысив его от короля до полноправного императора.

От королей к императорам

Весной 799 г. с папой Львом III случилось несчастье. Лев стал понтификом четыре года назад после кончины излишне независимого в суждениях папы Адриана I. По случаю возвышения Карл Великий прислал Льву щедрый подарок – огромное количество золота и серебра, отнятого у аваров. Однако богатство принесло с собой беду. Драгоценный металл позволил Льву заниматься благотворительностью и строить в Риме роскошные церкви, что вызывало зависть у приближенных его предшественника Адриана. Этой фракции не нравилась мысль об усилении франкского влияния в Риме, и они решили что-то с этим сделать.

25 апреля 799 г., когда Лев вел торжественную процессию по улицам города, на него напали бандиты. Они повалили его на землю, сорвали с него одежду и пытались выколоть глаза и отрезать язык. Затем они потащили несчастного Льва в ближайший монастырь, где, по словам одного автора, «второй раз жестоко выкололи ему глаза и дальше отрезали язык. Избили его палками, нанесли множество ужасных ран и оставили полумертвого истекать кровью»[329]

. Объявив Льва низложенным, они более суток держали его в заточении на грани жизни и смерти, пока его не нашли и не вызволили верные люди во главе с присутствовавшими в Риме франкскими посланниками.

Этот случай глубоко потряс Льва, но по счастливой случайности (или, как считали некоторые, благодаря чудесному вмешательству Бога) он не погиб и даже не ослеп навсегда. Как только он достаточно поправился, чтобы выдержать дорогу, он бежал на север через Альпы к Карлу Великому, который в это время находился в Падерборне, примерно в неделе пути на восток от Ахена в отвоеванной у саксов области[330]. Выбирая такого защитника, Лев поступал вполне разумно. Карл Великий был не только хорошо известен своим благочестием и интересом к церковной реформе, но и был самым могущественным правителем на Западе: по словам автора написанной примерно в то же время поэмы под названием «Падерборнский эпос» (или Karolus magnus et Leo papa

 / «Карл Великий и папа Лев»), его называли светочем и отцом Европы[331]. Предшественники Льва обращались к Пипину, чтобы тот спас их от лангобардов, – папа Лев теперь умолял сына Пипина вернуть ему достоинство и должность.

Когда Лев прибыл в Падерборн, там было большое празднование – возможно, это стечение обстоятельств напомнило Карлу Великому о детстве и о том, как папа Стефан встретился с его отцом в 754 г.[332]

. Автор «Падерборнского эпоса» живо описывает эту сцену: «Вот Карл приглашает Льва в свой огромный дворец. Великолепный королевский зал сверкает пышным убранством, стены покрыты многоцветными гобеленами, скамьи отделаны пурпуром и золотом… Посреди высокого зала их ждет веселый пир. Золотые чаши налиты до краев фалернским вином[333]. Король Карл и Лев, высочайший прелат мира, делят трапезу и пьют из чаш игристое вино…»[334] Описание проникнуто радостными нотами. Карл Великий имел вполне вескую причину для радости. В его распоряжении оказался сам папа.