Симбионты

Леха слушал так внимательно, что не получалось жевать. Петя за глаза часто поругивал Семенова, обзывал то «нанодинозавром», то «нанотроглодитом», но уважал его, это было заметно. Они с Семеновым успели основательно потрудиться на тонкой доводке девятой серии, по большей части переделывая или «всаживая» то, что криво выходило у непосредственных подчиненных Рыбникова. Бывшая лаборатория Деда играла в Нанотехе роль «скорой помощи», в нее тащили все проблемные узлы. Сейчас был период затишья, но Петя не унывал: рано или поздно свалится такая заковыристая работа, какой во всем институте не сыщешь.

А еще Петя много знал о пятой серии, боготворил Деда и был совершенным фанатом репликаторов. О сложностях и парадоксах репликации мог говорить бесконечно. Проходя мимо модели «пятерки», замедлял шаг и вздыхал. «Пятерка» была для него чем-то вроде фетиша. По словам Пети, она символизировала не просто научный прорыв — это была дверь в новый мир. Тот мир, в котором, по всем понятиям, должны были жить нынешние поколения — а им не дали. Запретили. И навязали другую жизнь, красиво раскрашенную, только совершенно чужую. Петя был старше Лехи лет на двенадцать, но думали они одинаково. Под белой форменной робой Петя носил футболку с издевательским лозунгом: «Я люблю государственно-монополистический капитализм!» Однажды он на проходной столкнулся с Михалборисычем, тот прочел, что на Пете написано, и сказал: «Смело. Молодец, что не боишься заявить о своих политических взглядах. Хвалю. А вот я на самом деле люблю эту фигню! Только никому не говори!»

В общем, Петя был парень свой. Леха сам не заметил, как, нарушая запрет Семенова, выложил Пете все, что знал о пятой серии и ее непростой истории. Программист оказался благодарным и внимательным слушателем. И в свою очередь, точно как Семенов, посоветовал с кем попало о «пятерке» не болтать. Потому что институт большой, люди попадаются разные, и помимо стукачей службы безопасности тут могут бродить по этажам самые настоящие тайные агенты ФСБ. Нехороший случай с Гуревичем имел место, по историческим меркам, вчера. И пострадать за одну только мечту о репликаторах очень даже можно…

— Приятного аппетита! — раздалось сверху. Леха поднял глаза.

Рядом со столиком остановился румяный дядька в халате с синей врачебной эмблемой. «Зарецкий Антон Сергеевич», — прочел Леха на бэдже. Фамилия показалась ему знакомой.

Петя в ответ на приветствие что-то неразборчиво хмыкнул, Леха кивнул.

— Вы как себя чувствуете, Алексей Викторович? — спросил Зарецкий.

— Э-э… Хорошо, — неуверенно отозвался Леха. — А что?

— А ничего, — сказал Зарецкий. — Совершенно ничего. Почему все так напрягаются, едва увидят доктора? Уж от вас-то, Алексей Викторович, не ожидал. У вас доктор фактически дома прописался. Могли бы привыкнуть.

Он забавно сморщил нос в улыбке, заложил руки за спину и покачался с пятки на носок.

— Мы, кстати, с этим доктором вместе тут начинали!

— Ой! — воскликнул Леха. — Ну конечно. Папа рассказывал о вас. Здравствуйте. Вы же теперь…

— Да, так получилось, — Зарецкий кивнул. — Напрасно Витя уволился, ну да ладно, дело прошлое. Зато ему не надо слоняться по институту и напоминать сотрудникам, что на дворе осень и по городу уже пополз грипп. Он в этом году неожиданно ранний. Мы, конечно, всех привьем, но на подходе свеженькие мутировавшие штаммы. А вы, господа, у нас не абы кто, трудитесь в микротехнологической лабе. Поэтому убедительно прошу, Алексей Викторович, при малейшем недомогании, особенно если подскочит температурка, никакого геройства, сразу звоните мне по внутреннему. А то вы чихнете на Семенова, а он подышит на предметное стекло…

— Да какое у нас предметное стекло… — буркнул Петя.

— Ну, вы поняли. Договорились, Алексей Викторович? Сразу звонок мне, и встречаемся в санчасти.

— Ага, — сказал Леха, не слишком довольный таким интересом к своей персоне. Он к докторам привык, естественно, но они его слегка утомили за последние восемь лет. Вот пока болел смертельно, не утомляли, а как выздоровел — задолбали просто.

— Петр, это и вас касается, — бросил Зарецкий и удалился.

— Немедленно отыщу предметное стекло и зачихаю его до потери прозрачности, — сказал негромко Петя, едва доктор отошел.

Леха сгорбился, давя в себе хохот.

— Болтун — находка для шпиона, — добавил Петя.

— В смысле?..

— Это же у него в отделении утечка была.

— А-а… Слышал.

— Хотя не обязательно утечка, — Петя задумчиво помахал ложкой. — Могли какой-то реальный баг замаскировать. Пустили дезу, а весь институт ее и слопал… Они тут мастера тень на плетень наводить. А какой-то баг точно был, ведь не просто так «яму» тормознули и «девятка» встала на модификацию. На модификацию, ха-ха. Не помню случая, чтобы в Нанотехе чего-то улучшали. Обычно исправляют. Зря я, что ли, у Семенова который год сижу, к нам все концы сходятся, мы тут, считай, местное МЧС. Но сейчас Рыбников сам работает. Значит, или баг ерундовый, или, наоборот, это такой секрет фирмы, что даже Семенову лучше не знать…