Симулятор убийств

Денег Криспин Лейк не жалел. Следил за тем, чтобы не упустить ни одной детали. Он хотел быть уверен, что, когда его сим запустится, улица будет выглядеть в точности так, как двести лет назад. Кэсси, полностью дезориентированная, не могла не восхищаться: все вокруг, от людей до текстур и звуков, выглядело предельно достоверно. Более чем достоверно. Как будто не она вторглась в этот мир, а его загрузили прямо к ней в мозг.

Президент заметил, как Кэсси дотронулась до его пальто, и улыбнулся.

– У этих ребят, «Брукс Бразерз», отличная шерсть, – сказал Линкольн. – А какая подкладка – удивительно! На улице холодно, а я и не чувствую.

Он откинул полу, чтобы показать шелковую подкладку. На ней был вышит орел, державший ленту с девизом: Одна страна, одна судьба.

– Остается надеяться, что птичка права, – сказал он, запахиваясь.

– Потрясающе, – пробормотала Кэсси.

Линкольн улыбнулся.

– Спасибо тебе, Мэри. Надеюсь, головная боль пройдет и ты сможешь без помех посмотреть спектакль. Одному богу известно, насколько мы с тобой нуждаемся в отдыхе. Честно говоря, я предпочел бы сегодня остаться дома. Мне как-то не по себе. Но газеты уже раструбили, что я приду, так что я должен – по крайней мере, приличия ради.

– Я рада, что ты пошел, – ответила она.

Линкольн наклонился и нежно поцеловал Кэсси в щеку.

Если бы я знала, что меня будет целовать покойный президент, – подумала Кэсси, – то выбрала бы Дж. Ф. Кеннеди

.

– Хорошо, что миссус стало получше, – послышался голос у нее из-за спины. Кэсси обернулась и увидела молодого мужчину с суровым лицом, крючковатым носом, бакенбардами и густыми усами, шедшего под руку с женщиной в теплом плаще и чепце поверх кудрявых темных волос.

– Кто это такие? – шепнула Кэсси Линкольну.

Он уставился на нее так, словно она спросила, не слетать ли им на Луну.

– Майор Рэтбоун и его невеста, мисс Харрис, – ответил Линкольн с беспокойством в голосе. – Они ехали с нами в карете, дорогая.

– О да… Конечно! – Кэсси, спохватившись, вежливо кивнула майору и мисс Харрис. Рэтбоун приподнял над головой шляпу.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь, Мэри? – снова поинтересовался Линкольн.

– Вполне. Просто я очень рассеянна. Надо же, такая промашка!

Линкольн поглядел на нее с прищуром.

– Я могу договориться, чтобы после спектакля тебя осмотрел врач. Твое состояние начинает всерьез меня тревожить.

Красный пузырь появился в воздухе перед Кэсси. На нем было написано: Узнать больше – Мэри Тодд Линкольн. Кэсси кликнула на пузырь.

Заговорил голос, который Кэсси сразу узнала. Криспин Лейк собственной персоной.

– Второго июля тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, – сообщил голос, – когда Мэри Тодд Линкольн ехала в Белый дом, передок кареты отвалился, напугав лошадей, и Мэри пришлось прыгать на ходу, чтобы спасти себе жизнь. Она ударилась головой о камень, рана воспалилась, и это привело к заметным ухудшениям физического и психического состояния супруги президента. После происшествия миссис Линкольн страдала от мигреней и приступов депрессии, становившихся со временем все тяжелее. Беспокойство Авраама Линкольна насчет физического и ментального состояния жены в ночь убийства небеспочвенно. После смерти мужа и трех из их четверых детей Мэри Тодд Линкольн пыталась покончить с собой и попала на лечение в Белвью. Перенеся травму позвоночника и став объектом ожесточенной критики, Мэри Тодд Линкольн скончалась в доме своей сестры пятнадцатого июля восемьдесят второго года.

Неудивительно, что Линкольн беспокоился, – подумала Кэсси. Женщине, в чьем теле она временно оказалась, предстояло еще несколько десятилетий боли.

На подходе к театру Кэсси увидела, как у дверей неосвещенного особняка загорелись факелы. Шестеро солдат подняли винтовки на плечо и салютовали Президенту. Линкольн ответил им таким же салютом – хоть это и далось ему с трудом. Сама не понимая, как такое возможно, Кэсси испытывала искреннее сочувствие к этому человеку. Она знала, что симуляция обманывает ее, внушая, что она находится рядом с Авраамом Линкольном, а не просто с набором данным, создающим у нее в мозгу идеальную иллюзию. Тем не менее при каждом шаге она слышала, как его подошвы стучат о камень и как тяжело он дышит, со свистом втягивая в легкие воздух. Кэсси не могла не поражаться совершенству детища Криспина Лейка.

Стоило им ступить в фойе театра, как юноша-капельдинер подошел и застенчиво подал Линкольну программку.

– Простите, мистер президент, – сказал он нервозно. – Спектакль уже начался.

– О, мне кажется, ради нас они его прервут, – ответил Линкольн, похлопав юношу по плечу.

– Можно мне посмотреть? – спросила Кэсси, указывая на программку.

– Конечно, – ответил Линкольн, протягивая брошюру ей.