Символы превращения в мессе

По своей структуре католическая литургия серьезно отличается от православной. Обе распадаются на две основные части: Литургию оглашенных (кат. Литургия слова) и Литургию верны (кат. Евхаристическая литургия в узком смысле): на первой Христос присутствует как Слово Божие, на второй — как св. Дары, хлеб и вино, претворяющиеся в его плоть и кровь. «Предложение», «освящение» и «причащение» св. Даров происходит на Литургии верных. В понятие Vormesse, условно переведенное здесь как «Пролог», в римской литургии входит Литургия слова вместе с вводной частью богослужения (от Интроита до Коллекты); на этом этапе мессы Дары остаются на заднем плане, дожидаясь второй части литургии, открываемой Евхаристической молитвой, или анафорой. Структура православной литургии более изощренна: параллелизм двух основных частей богослужения подчеркнут оппозицией Малого и Великого входов (в алтарь), а приготовление Даров обособилось в самостоятельную часть службы, выдвинутую перед Литургией оглашенных и называемую Проскомидией. В «Эпилог» (Nachmesse) входят молитвы, следующие за причащением, вместе с отпустом. Следует отметить, что во время написания Юнгом настоящей работы месса служилась по Тридентскому миссалу (составленному после Тридентского собора в 1570 г.), тогда как сегодня католическое богослужение регламентируется постановлениями Второго Ватиканского собора (Миссал папы Павла VI, 1969).

Так как исследование мое по сути ограничивается символом прекращения, я должен отказаться от обсуждения и объяснения мессы в целом.

В идее евхаристического жертвоприношения смешаны два совершенно разных представления: о deipnon и о thysia. Слово thysia происходит от глагола thyein, «жертвовать, закалывать жертву», но также и «вспыхивать, зажигаться». Последнее значение отсылает к полыхающему жертвенному огню, который пожирает подносимые богам дары. Жертва снеди первоначально свершалась с целью накормить богов. Дым от сожигаемой жертвы доносил пищу в их небесную обитель. На более позднем этапе фимиамная форма жертвоприношения символизирует духовность питания: еще во времена первоначального христианства и даже в Средние века дух (pneyma) мыслился как нечто тонкоматериальное, дымоподобное.

Deipnon означает «трапезу». Прежде всего, это трапеза участников жертвоприношения, на которой, как считалось, присутствовало само божество. Кроме того, это также и «священная» трапеза, в ходе которой в пищу потреблялась «освященная» еда, или «жратва»: sacrificium (от sacrificare, «делать священным, освящать»).

Двойственность значения мессы как deipnon и thysia заложена уже в установительных словах Таинства: to soma mou to hyper hymon, «Тело, которое в вашу пользу (дано было)», что может означать: «которое дано было вам в пищу» или же — косвенным образом — «которое за вас дано было Богу». Идея трапезы немедленно сообщает слову «тело» значение sarx, т. е. «плоти» (как употребимой в пищу субстанции). У Павла soma и sarx практически отождествляются.

Помимо собственно установительных текстов, содержащих слова установления Таинства, нам следует принять во внимание и такой источник, как Евр. 13, 10 ел.: «Мы имеем такой жертвенник, от которого не имеют права питаться служащие скинии. Так как тела животных, которых кровь, для очищения греха, вносится священником во святилище, сжигается вне стана,— то и Иисус, дабы освятить людей Кровию Своею, пострадал вне врат. Итак, выйдем к Нему за стан, нося Его поругание. Ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего. Итак, будем чрез Него непрестанно приносить Богу жертву хвалы».

Другим относящимся к мессе источником следует считать Евр.. 7, 17, где говорится: «Ты священник вовек по чину Мелхиседека. Д-р Юд любезно обратил мое внимание еще на один текст, который здесь также следует принять в расчет: «Quis est in vobis qui claudat ostia et incendat altare и um gratuito? ...et in omni loco sacrificatur et offertur nomini meo oblatio munda» (Мал. 1, 10-11: «Лучше ктонибудь из вас запер бы двери, чтобы напрасно не ржали огня на жертвеннике Моем... и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву»). Непрестанность жертвоприношения и вечное священство — неотъемлемые составляющие идеи мессы. Мелхиседек, который согласно Евр. 7, 3 был «без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь сыну Божию», считался дохристианским воплощением Логоса.