Синайский секрет

Порошок из профессорской лаборатории… Что-то с ним было неладно. И здорово неладно. Хотя чему удивляться-то? Все, связанное с этим типом, Рейлли, должно быть неладно. Несколько лет назад грабитель спрыгнул с балкона Рейлли, находящегося, между прочим, на двадцать четвертом этаже. Годом позже какой-то болван начинил автомобильчик Рейлли смесью селитры с соляркой, так что машинку разнесло в мелкие клочки. Без каких-то видимых мотивов, и никакого объяснения всему этому так и не нашлось.

Морз отодвинулся от стола так, что колесики старого кресла жалобно взвизгнули, и попытался хотя бы ненадолго переключиться на какие-нибудь другие мысли. От бумаг, связанных с делами Рейлли, можно нажить себе мигрень на всю оставшуюся жизнь.

Думай о чем-нибудь другом. О похожем на жужжание пчел непрерывном гуле, стоящем в Управлении, о шуме дождя…

Чтобы узнать, что идет дождь, не нужно было даже смотреть в окно. И без того было отчетливо слышно, как вода, протекающая в многочисленные дыры огромной, чуть не с футбольное поле, крыши капает в множество расставленных тут и там ведер, кастрюль, тазов и прочей посуды, которую так или иначе удалось реквизировать в задыхающемся от нехватки денег городе. Будто не хватает неистребимого запаха плесени от истертого ногами грязного ковролина, в котором уже почти невозможно было угадать первоначальный цвет электрик, и потемневшей, облупившейся местами серой краски на стенах.

Называется все это Восточным Сити-холлом. Старое, обветшалое, ни на что не годное здание, доставшееся городу после того, как от него отказались прежние хозяева, «Сирс», державшие здесь центр почтовой рассылки, за смешную цену, с которой можно сравнить разве что те пресловутые двадцать шесть долларов и горсточку бус, что были уплачены наивным индейцам за Манхэттен.

Наивность…

Дело-то все в том, что трудно даже представить, сколько нигде и никак не зарегистрированных наличных денег разлетелось по карманам дружков бывшего мэра в виде комиссионных, а также демонстрации того, что провозглашенное им участие миноритариев в прибылях отлично работает.

И что слова Ф. Т. Барнума[18] о том, что «на наш век простаков хватит», остаются верными до сих пор.

Район был настолько поганым, что даже женщины-полицейские далеко не всегда решались отправиться на полутемную сырую автостоянку без сопровождения. На улицах болталось столько воришек, пьяниц и прочего отребья, что полиция не могла толком что-либо сделать.

Но все понемногу менялось. Ночлежки по пятьдесят долларов в неделю перестраивались в фешенебельные квартиры для яппи и обеспеченных бездетных пар, и ходили слухи, что город вознамерился продать и эту груду кирпичей застройщикам, входившим, без сомнения, в число друзей нынешнего мэра.

Морз энергично откатился в кресле от стола, чуть не наткнувшись на женщину, занимавшую соседний с ним отсек, поднялся и, сжимая пальцами полученный листок, направился в кабинет капитана. Он поломал голову над этой ерундой, а теперь пусть начальство старается.

Раз уж проблему не удается разрешить, то лучше всего перекинуть ее наверх.

Глава 17

Амстердамский университет

— Я сказал: дайте мне конверт, — повторил «Кожаная куртка».

Лэнг уже процентов на девяносто, не меньше, был уверен, что ни он, ни Луи не должны выйти живыми из лаборатории. И глушители на пистолетах, и тот факт, что «Кожаная куртка», по всей вероятности, должен был знать, что Лэнг может быть вооружен, но даже не попытался забрать оружие — все эти предзнаменования были очень неприятными.

Он легонько, на несколько дюймов, толкнул конверт пальцем по столу.

— Конверт, мистер Рейлли!

В голосе «Кожаной куртки» звучало нешуточное раздражение.

Лэнг вновь поднял конверт и движением запястья кинул его в сторону двери.

Противники отвели взгляды от Лэнга и Луи и посмотрели на конверт, но лишь на долю секунды.

Маловато времени. Но и на том спасибо.

Лэнг плечом сбил Луи под один из столов, а сам покатился под другой, в падении вынимая из кобуры пистолет.

Сразу защелкали приглушенные выстрелы; по комнате, словно шрапнель, полетели щепки, осколки стекла и цемента, покрывавшего пол. Лэнг выкатился из-под стола с другой стороны и сам сделал несколько выстрелов. «Кожаная куртка» покачнулся, громко выругался, распахнул дверь и застыл, пошатываясь, на месте. На черной штанине показалась кровь. Он вдруг выронил пистолет.

Его напарник прислонился к стене и тоже выпустил из руки оружие. Он начал было что-то говорить, но тут по его рубашке расползлось темно-красное пятно, как будто он раздавил у себя в нагрудном кармане старомодную авторучку, заполняемую чернилами. Потом его ноги начали подгибаться, он соскользнул спиной по стене и уселся на пол.

Лэнг подскочил к нему, прежде чем замер последний хриплый звук дыхания, ногой отбросил пистолет в сторону и поспешно обшарил карманы убитого. Как он и предвидел, там ничего не оказалось. Ни какого-нибудь удостоверения, ни бумажника, вообще, ничего такого, что помогло бы установить личность этого человека.

Характерный отличительный признак профессионального убийцы.