Синайский секрет

Он шел и чувствовал, как напряжение и готовность к действию, владевшие им все время после нападения в лаборатории, сменялись апатией и подступающим к горлу желчным привкусом от мысли о совершенных им убийствах. За все годы службы в Управлении акты насилия, которые ему доводилось совершать, сводились, пожалуй, к тому, что он иной раз сталкивался с кем-нибудь плечом на франкфуртском железнодорожном вокзале, а самой большой опасностью, угрожавшей лично ему (не считая, конечно, достопамятного рейда в Восточный Берлин), оказалась банальная автомобильная авария. А вот после выхода в отставку, когда, как рассчитывали они с Дон, жизнь должна была стать безопасной и спокойной, на жизнь Лэнга совершили не менее полудюжины покушений, и он был вынужден отвечать на каждый удар с безжалостной решимостью.

А что, если Дон умерла потому, что провидение не пожелало, чтобы она увидела, как обычная добропорядочная, в лучшем американском стиле, жизнь сменяется игрой со смертью?

От этой мысли ему почему-то стало немного легче.

Лэнг признавался себе, что воспоминания о жене, об их совместных мечтах, в которых семейная жизнь представлялась такой упоительно однообразной, были в значительной степени иллюзией. Если рассудить реалистически, полная предсказуемость повседневной жизни привела бы к скуке, которую, пожалуй, не могли бы рассеять даже яростные судебные битвы. Жизнь среди нормальных людей была бы для него утомительно монотонной.

С одной стороны, Рейлли твердо знал, что это — очевидные истины. Но, с другой стороны, не сомневался в том, что ради Дон с готовностью отрекся бы от этих истин. Он не сомневался, что даже скука вместе с нею была бы для него счастьем.

Совсем иное место отводилось в его душе Герт, второй любви его жизни. Он сразу усомнился в том, что жизнь, где единственным поводом для волнения является очередная серия приключенческого сериала «24», устроит эту женщину. И, по всей видимости, именно из-за нелюбви к покою она и покинула его, несмотря на его неоднократные предложения заключить официальный брак.

Впрочем, нынче было не самое лучшее время для прогулок по аллеям воспоминаний.

Лэнгу следовало думать о настоящем. У него не было никакой возможности выяснить, кто же настолько желал воспрепятствовать исследованиям фонда, что готов был ради этого убивать направо и налево. И, тем более, узнать, сколько именно убийц могло охотиться за ним в Амстердаме.

Хотя несколько обоснованных предположений он сделать мог.

Судя по маркам оружия — автоматы «Хеклер и Кох», стандартные же пистолеты с глушителями, — Лэнг имел дело с организацией. Все это оружие, во-первых, высококачественное, и, во-вторых, его очень непросто раздобыть в помешанной на безопасности Европе. Были бы это «AK-47», он не удивился бы. Эту модель русского автомата в свое время изготавливали во всех странах по ту сторону «железного занавеса», и сейчас эти автоматы широко ходили на оружейном черном рынке. Но, поскольку «АК-47» делал кто и где хотел, при их использовании то и дело возникали различные проблемы: осечки, заклинивание патронов и ненадежность самых различных деталей. А эта неведомая организация обладала и деньгами, и опытом, необходимым для того, чтобы приобретать наилучшее оружие.

И то, что его встретили сразу же после приземления в брюссельском аэропорту, тоже говорило о наличии организации. Либо эта группа имела возможность подключаться к компьютерным сетям управления воздушным движением Европы, либо распространяла свою деятельность и на Соединенные Штаты, откуда кто-то сообщил сюда о его отъезде.

В очередной раз Рейлли оказался мишенью какой-то организации злоумышленников, которая, похоже, поставила своей главной целью на данный момент его физическое устранение. Так сложилось, что за последние годы это ощущение сделалось для него почти привычным, но легче от этого не становилось.

Глава 18

Амстердамский университет

Через тридцать минут

Когда Лэнг вернулся в университет, в разгромленной лаборатории Беньямина Ядиша оставались только несколько полицейских в форме.

Луи стоял у стены и взволнованно курил сигарету.

— Вы говорили с полицией? — с намеком в голосе спросил Лэнг.

Луи кивнул.

— Я сказал им, что мы поняли, что нас сейчас убьют, и вы бросили что-то, чтобы отвлечь их внимание. А что потом произошло, я как-то даже не запомнил.

В общем, неплохо.

Лэнг посмотрел на сигарету, которую бельгиец сжимал в пальцах.

— Я и не знал, что вы курите.

— Я бросил десять лет назад.

Так вот, кто ты такой, Лэнг Рейлли — противоядие от «никоретт»[21].

Помимо полицейских в комнате находился низкорослый человечек с совершенно безумным выражением лица, облаченный в поношенный свитер и совершенно изжеванные вельветовые брюки. Луи представил его, но Лэнг не совсем понял объяснение и уловил лишь, что фамилия этого человека Пиерсон, он профессор и занимает в университете какую-то не рядовую должность.