Синдер & Элла

Папа съежился, как будто хотел раствориться в воздухе. Если бы Дженнифер не сидела рядом, крепко держа его за руку, то он, наверное, попытался бы сбежать.

– Я сделал много ошибок в своей жизни, Элла. И все они произошли после встречи с твоей мамой. Я не должен был жениться на ней.

Я покачнулась на стуле. Доктор Пэриш принесла мне стакан воды, чтобы я успокоилась и смогла продолжить разговор. Руки у меня тряслись так сильно, что я расплескала немного воды, пока пила.

– Ч-ч-что? – выдавила я, когда наконец смогла взять себя в руки. – Как ты можешь такое говорить? Ты вообще когда-нибудь ее любил?

– Постепенно я научился ее любить… в некотором смысле. Но не в том, который ты имеешь в виду. И не думаю, что она любила меня.

Я начала судорожно глотать воду, и папа с испугом посмотрел на доктора Пэриш.

– Вы уверены, что это хорошая идея? Что она сможет сейчас с этим справиться? Мама была для нее героем, лучшим другом. Ей будет непросто услышать мое признание.

– Просто скажи мне.

Я же сойду с ума, если он немедленно все не объяснит.

Доктор Пэриш спокойно выслушала нас, а затем посмотрела на отца с такой мягкой строгостью, с какой могут смотреть только врачи и мамы.

– Что бы это ни было, мистер Коулман, мы собрались здесь, чтобы помочь ей справиться.

Отец нервно сглотнул и снова повернулся ко мне. Он содрогнулся, взглянув на меня.

– Я учился на последнем курсе одного из лучших юридических факультетов страны. Это была сложная программа с бешеной конкуренцией. Почти все свободное время уходило на учебу. Жизнь превратилась в сплошной стресс. А встреча с твоей мамой стала для меня глотком свежего воздуха. Она была веселой и экзотичной. Мы изредка встречались, когда у меня выдавалась свободная минутка, хорошо проводили время вместе. Но у нас никогда не было ничего серьезного. Мы не любили друг друга и никогда не были парой.

Отец поежился, увидев, как мои глаза все шире раскрываются от удивления.

– Я был в шоке, когда твоя мама сообщила, что она беременна. Для полного счастья мне тогда не хватало только ребенка. Я готовился к экзамену на статус адвоката. Сдав его успешно, я получил бы работу, не оставляющую ни минуты свободного времени, как я успел понять по стажировкам.

Я словно окаменела.

– Ты просил ее сделать аборт?

Отец опустил глаза. Я услышала, как он сглотнул, хотя сидела в другом углу комнаты. Через минуту он посмотрел на меня и прошептал:

– Да.

Кровь в моих жилах застыла, дыхание перехватило. Я с трудом могла дышать. Сердце колотилось, как сумасшедшее, к горлу подступила тошнота. Он никогда не хотел меня. Никогда.

– Твоя мама выросла в религиозной семье. Она наотрез отказалась прерывать беременность и попросила меня жениться. Я предлагал оплатить все расходы и оказывать посильную помощь, но не был готов вступать в брак. Мы с твоей мамой никогда не подходили друг другу. Мы были слишком разными. Не любили друг друга. Но твоя мама настояла.

Твои абуэла и дедушка были фанатично верующими людьми. Вся эта история с ребенком, зачатым вне брака, привела их в ужас. Они сказали, что отрекутся от твоей мамы, если мы не поженимся. А ты прекрасно знаешь, как она любила родителей. С ней случилась истерика. Если бы семья ее отвергла, она осталась бы одна с ребенком. Моим ребенком. Мои родители хотя и не были религиозными, но научили меня отвечать за свои поступки.

– И ты женился на ней.

Отец горько вздохнул и кивнул:

– И я на ней женился.

Я оказалась плодом нежелательной беременности и свадьбы по залету. Мои родители никогда не любили друг друга.

Отец понял все по моим глазам, и его лицо исказила гримаса боли.

– Этот брак был обречен с самого начала. Я злился на нее за то, что она привязала меня к себе, она злилась за то, что я чувствовал себя привязанным, а я винил ребенка… – Отец снова сглотнул и поправил себя. – Я винил тебя в своем несчастье.

Я зажмурилась, чтобы не расплакаться, но слезы предательски брызнули из глаз.

– Я был неправ, Элла. В том, что случилось, виноваты я и твоя мама, а не ты. Мне очень жаль, что я так поздно осознал это.

Папа и доктор Пэриш дали мне минуту, чтобы я собралась с мыслями. Когда я снова смогла говорить, то задала вопрос, хотя сомневалась, что действительно хочу услышать ответ. Но мне нужно было знать правду.

– Ты когда-нибудь любил меня, папа? Знаю, я тогда была совсем маленькой, но мне не казалось, что все настолько плохо. Я помню, как иногда мы с тобой играли и смеялись. Значит, все это неправда?

– Жизнь не делится на черное и белое, детка, – ответил папа. – Я любил тебя, но не мог преодолеть свои внутренние противоречия. Как и твоя мама. Все годы, которые мы прожили вместе, она попрекала меня тем несостоявшимся абортом. Она так и не смогла простить, что я не хотел ребенка, и не позволяла мне об этом забыть. Ее очень злило, когда мы с тобой сближались. Она говорила, что я не заслуживаю общения с тобой, намеренно препятствовала нашему общению, и в конце концов мне стало проще дистанцироваться от вас. Я сутками пропадал на работе, а вы с мамой жили своей жизнью. Я не стал вам мешать.