Синдикат грехов

— Я уже сказала. Скарлетта Романо. Племянница Доминика Романо. Зачем мне называть тебе чужое имя, если придется сидеть с тобой за мучительным ужином? И из всех людей, с которыми я могу ложно ассоциировать себя, думаешь, я бы выбрала твоего нового тестя? Блять. Я не хочу иметь с ним ничего общего, но так уж получилось.

Она пробормотала последнюю часть своего заявления так тихо, что я чуть не пропустил. Она говорила о Доминике также, как я о своем отце.

— Кто. Тебя. Послал? — я прикусил язык, борясь со своим желанием перекрыть ей доступ воздуха.

— А ты как думаешь, придурок? — прорычала она в ответ.

Пот выступил бисеринками у меня на лбу. Блять. Я не знал, что было в этой папке, но это не могло быть чем-то слишком ужасным. Но если Доминик узнает, что я был в офисе той ночью… все пойдет по пизде. Он может решить просто убрать нас вместо того, чтобы составлять план на основе информации из папки.

Мы не пришли сегодня вечером вооруженными до зубов, так как подыгрывали этому альянсу.

— Он знает, что я был там? — спросил я, мой голос прозвучал как рычание. Гнев и отчаяние сквозили в каждом слове, и я усилил давление на ее горло.

Ее ледяные голубые глаза встретились с моими. В них сквозили искренность и страх, но я был почти уверен, что страх был не из-за меня.

— Я не сказала ему, что видела тебя той ночью. Мне бы досталось, если бы он узнал, что меня почти поймали, — она пошевелилась, прикусив губу, когда коснулась моей твердеющей длины. — Как насчет того, чтобы объявить перемирие и продолжить наш веселый путь? А? — спросила она с надеждой в голосе. Ее язык высунулся, проводя по губе, она нетерпеливо изучала мое лицо в поисках ответа.

Я прокрутил ее слова в уме. Она была аномалией — риском, — но она может оказаться полезной. К несчастью для нее.

У нас с Кенджи и Нико есть таланты, которые делали нас страшными ублюдками. Быть коварным ублюдком — мой дар. Моя способность понять, как превратить любую ситуацию в выгодную сделку, помогла заработать мафии столько денег.

Демон во плоти, и Скарлетта хочет продать свою душу Синдикату.

Моя рука переместилась с ее горла на подбородок, и я наклонился так близко, что мои губы коснулись ее, наше дыхание смешивалось с каждым словом.

— О, Скарлетта. Вот что будет. Ты должна мне услугу, без лишних вопросов, когда я сам решу. И ты пройдешь весь путь до конца. Не сражаясь со мной.

Ее веки затрепетали и закрылись в знак поражения.

— И какого хрена мне это делать, придурок? — спросила она, извиваясь в моих руках, пытаясь вырваться из моей хватки. Но она мало что могла сделать против моего мускулистого тела.

Она была бабочкой, пришпиленной к доске, бессильной в своей борьбе, а я отрывал ей крылья.

— Потому что, если ты этого не сделаешь, я позабочусь о том, чтобы дядя узнал о твоей лаже. И у меня есть ресурсы, чтобы заставить его поверить в мою версию событий, — самоуверенно ответил я.

Ее рычание было единственным подтверждением, в котором я нуждался. Возбуждение при мысли о ее реакции, когда она узнает весь масштаб моего только что сформированного плана, змеей пробежало по моим венам. Она возненавидела бы каждый момент. И я не получал большего удовольствия от осознания, что выпотрошу семью Романо и суку, которая обокрала меня.

— Надо было сфотографировать твою связанную задницу, — проворчала она, больше не сопротивляясь мне.

— Договорились? — спросил я, проводя носом по ее щеке, как любовник, наслаждающийся тем, как она вибрирует от гнева. Она повернула свое лицо так, что наши рты снова оказались прижатыми друг к другу.

— Отлично. Согласна, ублюдок, — ответила она с сарказмом вместо поражения. Ее огонь лизнул мою кожу.

Боль пронзила мою нижнюю губу. Эта сука укусила меня, но будь я проклят, если позволю ей взять надо мной верх. Она, вероятно, ожидала, что я отстранюсь, а не прижмусь каждым дюймом своего тела к ее. Тихий вздох был идеальной возможностью для меня засунуть свой язык внутрь.

Звуки вечеринки исчезли, сменившись нашим затрудненным дыханием. Но тихий стон, который она издала, был подобен окатыванию холодной водой. Мое тело хотело оставаться прижатым к ней — на самом деле, я хотел усадить ее на столешницу и погрузиться в нее по самые яйца — но разум напомнил мне, что она — все, что я ненавидел.

Сучка из Романо.

— Сделка на крови, — выплюнула она, когда я отодвинулся, чтобы увидеть ее лицо. Гнев вспыхнул в ее глазах, но ее оливковая кожа была почти бледной, если не считать румянца на щеках. Прядь ее волос выбилась из-за ушей, и без разрешения моя рука поднялась и заправила ее обратно на место.

Что, черт возьми, не так с моим телом?

Прежде чем она смогла принять этот жест за доброту, я подтолкнул ее к двери, мне нужно было выбраться из этого замкнутого пространства, прежде чем я сделаю что-нибудь глупое, например, поцелую ее по-настоящему.

Потому что то, что мы сделали, не было поцелуем…

— Пошли. Будешь сидеть рядом со мной за ужином.

Забавно, как быстро ее голова повернулась, чтобы посмотреть на меня.

— Еще чего. Ты сидишь рядом с моим дядей и своими головорезами.