«…зима в Иудейских горах… В этом году она дождлива и мягка, холмы в зеленой шкуре шевелятся под облаками, а облака белые, валкие, влажные, неуклюже и быстро переваливают через вершины, стекают в ущелья и там лежат и вздыхают, и копошатся, как бегемоты… От всей этой дождевой благодати в нашем городке цветут все кусты, зеленеет трава, бригада рабочих под управлением садовника разъезжает на грузовике с подъемником и отсекает ненужные ветки здешним деревьям из породы фикусовых — с благородным прямым и гладким стволом и с гривой глянцевых твердых листков…
Холмы под торопливым строем небес ежеминутно меняют очертания, цвет и действо… Солнце ныряет сквозь облако, длинным пальцем дырявя покров над башней Августы-Виктории, и шарит вслепую, ощупывая окрестные сады и оливковые рощи… И с вершины нашей горы на все стороны открывается Божья сцена с такими спецэффектами, что вот стой так с утра до вечера, не шевелясь, боясь пропустить движение малейшей тучки… Каждый вечер я выхожу пройтись и гуляю долго, и дышу глубоко…
Вчера шла в сумерках, потом стояла и глядела: на обрыве посадили ряд деревцев, пристегнули тонкие стволы ремешками, на каждом — табличка: что за дерево, как называется, где произрастает. Я прослезилась, старая кляча, и долго еще смотрела в слезящуюся огнями простертую волнистую даль…
В тумане извилистая нитка фонарей на шоссе в Иерусалим похожа на взметнувшийся Божий бич, застывший в полете. Как и когда он опустится на наши головы?
Ежедневно опускается он на наши головы…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В январе весь Израиль потрясла история с неприметным банковским служащим. В течение нескольких лет переводил деньги со счетов богатых людей на счета бедных. Такой израильский Робин Гуд.
Мы рассматривали его фотографию в газете: приятное лицо, прямой взгляд, небольшая, аккуратно подстриженная бородка. Ну, теперь он посидит. У него будет время поразмыслить над справедливостью этого мира…
— Как я люблю его! — сказала я, — Боже, как я люблю этого психа!
— Еще бы, — отозвался мой муж, — он же деньги снимал не с твоего счета…
— А может, он и есть — Азария? — задумчиво пробормотала я…»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— …А я вас узнала, — сказала мне пожилая женщина в поликлинике, куда я заскочила — выписать для отца рецепт на лекарство… — Мы вас по телевизору видели… Вы еще не насовсем вернулись?
— Пока — в отпуск, — сказала я…
— А вернетесь? Неужели вернетесь?
Я удивилась:
— Почему вам это кажется таким уж невероятным?..