Синдикат

Microsoft Word, рабочий стол,

папка rossia, файл reverdatto

«…Ревердатто стал сезонно пропадать. Сначала мы обрадовались — день нет звонков, два, неделю… Потом насторожились, потом заскучали… Наконец он появился.

Я взяла трубку, в ней сказали монотонным бормотом:

— А на ярмарку его, на ярмарку, шлемы примерять: султаны красные почем, султаны синие…

Я опустила трубку и сказала:

— Ребята, весна! Грачи прилетели!

Мои почему-то поняли все сразу. Дочь спросила, чуть ли не радостно:

— Ревердатто?!

Он словно существует в параллельном мире. Кажется, что мы общаемся через временную дыру, что происходит какой-то технический сбой, свищ в пространствах, что эти звонки доносятся до нас случайным залетом из другого мира… Что и у него ночью звонит телефон и, поднимая трубку в своем уютном и разумном мире, он слышит наши сумасшедшие, тревожно бормочущие голоса…»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

На очередной перекличке мы долго совещались, стоит ли на нашем идеологическом «диско» давать детям алкогольные напитки. Яша очень волновался, чтоб детки не напились, — оно известно, какие нонче детки пошли, говорил он. Само собой, и Изя, глава департамента Загрузки ментальности

, настаивал, чтобы были изъяты из продажи все спиртные напитки. Однако был более скептически настроен.

— О чем ты говоришь, сынок, — возражал он Яше, — вот новый мобильник — видал? Я спокойненько заказываю по нему все из центрального «Седьмого континента». Молодежь сейчас укомплектована мобильной связью до зубов…

— Да бросьте, ребята, — возражали мы. — Приглашены молодые люди от 15 до 30-ти. Что уж там — и банку пива нельзя выпить?

— Да они и с пива наклюкаются! — волновался ответственный до ужаса Яша. — Ты хоть представляешь, как можно упиться с пива?!

Наконец, совещанием всей коллегии синдиков решили, — дабы предотвратить детское пьянство, — продавать только очень дорогие спиртные напитки.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Сегодня Клава подсел ко мне в столовой, потыкал вилкой в жесткую котлету на моей тарелке, поморщился, покачал головой…

Себе он взял плов…

— Это плов? — брезгливо спросил он. — Это каша!

И стал, поглядывая на мою котлету, рассказывать про нравы различных мяс…

— Ты ела крокодил? — спросил он.

— Пока нет, — с любопытством ответила я. — А ты умеешь готовить крокодилятину?

— Я приготовлял очень вкусный крокодил! Его хвост… — он плавно повел рукой куда-то вбок от своей толстой задницы. — Его ростят на сумка, перчатки, а он обижается, так как имеет хороший белый мясо…

И дальше минут десять с удовольствием пересказывал мне рецепт приготовления молодого крокодила в красном вине. Я старалась не вслушиваться, потому как эти метростроевские котлеты и так колом застревают в горле.

— Да, вот что! — сказал вдруг Клава. — Вспомнил! Но это не для аппетита: что за идиотская бумага я получил сегодня от Посла? Что ты там не хочешь похоронять свой спокойный!

Я поперхнулась котлетой. Клава стал колотить меня по спине своим мягким, как диванная подушка, кулаком.

— Ладно, ладно! — он перешел на иврит. — Я ведь понимаю: ты хоть и писатель, но не окончательная сволочь. Как это так, подумал я, что это значит — бросить своего усопшего, каким бы идиотом при жизни он ни был, на канадских гоев?! И с чего бы Посол, эта кляча с морковкой в заднице, так заботится о твоем родственнике?

— Ка-азлов!!! — прохрипела я, кашляя и вытирая слезы…

— А… этот красавчик… — Клава задумался. — Да, он хитрован, интриган, латино… Хочешь, мы переименуем твоего покойника в Рамиреса и перекинем его с соответствующим письмецом в Министерство иностранных дел? Вот обрадуется этот хлыщ, когда ему подбросят его тухлятину?

Тут в дверях показался Петюня. Как ни странно, он был достаточно трезв. Взял котлету по-киевски, подсел к нам за стол…

— Вы вот что, — сказал мне сурово Петюня, — я понимаю, у вас есть критические замечания по этому строительству. Хорошо. Идите, там сидят рабочие с топорами. Сегодня они работают последний день. Скажите, где вам хочется дверь. Они прорубят.