Синдром бесконечной радости

– Пообещай, что сначала поговоришь со мной, а потом уж полезешь, куда черти с фонарями не заглядывали! – потребовал он. – Тина, я серьезно – ну не рискуй ты без нужды, а?

– Не волнуйся, я буду очень осторожна.

– Ты не знаешь, что это значит! Тинка, ну я серьезно… – В голосе Вовчика появились просительные нотки, и сердце Тины заныло – ее Добрыня редко бывал слабым, и только беспокойство за нее заставляло его становиться таким.

– Вов… ну Вов… ты ведь знаешь, я всегда осторожна. Не волнуйся, ладно?

– Был бы я настоящий мужик, плюнул бы сейчас на твои запреты и первым же рейсом прилетел.

– Ты ведь знаешь, что сейчас нужен мне в Москве. А когда будешь нужен здесь, я сразу скажу. И прекрати это – «был бы я настоящий мужик»! – передразнила она. – Я не знаю, каким тогда должен быть мужик, если это не ты, понял?

– Понял. – Ей показалось, что она даже видит, как Вовчик расплывается в улыбке, которая так всегда украшала его лицо. – Тинка… я люблю тебя.

– И я тебя… – В носу защипало, захотелось немедленно прижаться к нему, спрятать лицо на широкой груди, почувствовать себя совсем маленькой и защищенной. – Ты меня расслабляешь, так нельзя… – пробормотала Тина, шмыгнув носом, и Добрыня расхохотался:

– Ты что это – ревешь, что ли?

– Имею право… – проскулила она, вытирая слезы.

– Имеешь… ну скажи только слово – и я завтра же…

– Все, Вова, все, – вытирая глаза рукавом водолазки, сказала Тина. – Это я так… на секунду… давай, до связи. – И быстро выключила телефон, чтобы не дать Вовчику возможности что-то ответить.

В номере-«люкс» этажом ниже Яна лежала в джакузи, то и дело прикладываясь к большому бокалу с молочным коктейлем.

Она не пила спиртного – для этого имелись причины, а всем остальным напиткам предпочитала молоко с различными добавками.

Сегодняшний день прошел хорошо, но нужно было настроиться на завтрашнее собрание, на многочасовое стояние на сцене в заполненном людьми зале, на то, чтобы удержать их внимание и вычленить тех, кто легко поддастся гипнозу и захочет стать частью Согласия. И неплохо бы, чтобы люди эти не были обычными неудачниками, от отчаяния пришедшими туда. Хотя даже у таких всегда находилось что-то, что могло послужить пожертвованием в пользу Согласия, – квартира, захудалая машинёшка, дачный участок, золотые побрякушки.

Но больше всего Яна любила обрабатывать людей из высоких кругов, людей с развитым интеллектом – таких бывало сложновато подчинить себе, они умели вслушаться в тот бред, что она несла со сцены. Но самое удивительное заключалось в том, что после «откровений» они непременно хотели пообщаться с ней лично, чтобы, видимо, доказать ее ничтожность, и вот тут она прибегала к своему дару, и через час-другой разоблачитель уже готов был идти за ней куда угодно и отдать ей все, что она попросит.

Беспокоил Игорь. Он так и не приехал, не позвонил, не узнал, как обстоят дела с этой девчонкой.

Яна, вспомнив о том, что сделала, довольно улыбнулась – пусть теперь Игорек повертится, поняв, что ошибся. Никому не удастся управлять ею вслепую, даже Игорю, а он даже не сразу поймет, как и за что она его наказала.

В последнее время любовник стал вести себя странно и порой даже агрессивно, Яна не привыкла видеть его таким. И о делах своих он тоже перестал ей рассказывать, а любые ее попытки незаметно залезть к нему в голову довольно жестко пресекал, был все время начеку, из чего Яна сделала вывод, что ему есть что от нее скрывать.

Да, он по-прежнему говорил о совместных планах, но ей казалось, что Игорь делает это скорее для отвода глаз, и как только она станет ему не нужна, он легко ее уберет. А как он это умеет, она прекрасно помнила…

От воспоминаний Яну передернуло, перед глазами встала жуткая картина, и она быстро нырнула и, задержав дыхание, пробыла под водой несколько секунд.

Видение исчезло, однако неприятный осадок в душе все же остался.

Она не хотела помнить Игоря таким, но в последнее время все чаще вспоминала и момент их знакомства, и обстоятельства, в которых оно состоялось, и то, что было потом.

Яна вынырнула, вытерла мокрое лицо, схватила бокал и допила остатки коктейля.

Настроение совсем испортилось, а завтра нужно быть в форме, излучать любовь, счастье и радость.

– Ра-а-дость… ра-а-дость… – произнесла она нараспев, стараясь вернуть себе душевное равновесие.

В последнее время эту самую радость ей практически ничто не доставляло. Раньше у нее были хотя бы редкие приезды Игоря, а теперь и они не приносили почти ничего, кроме ссор.

«Что-то идет не так, – думала Яна, устроив голову на свернутом полотенце. – Я перестала сама контролировать ситуацию, и это меня беспокоит. Игорь все время уворачивается, ускользает, пресекает все попытки как-то повлиять на него. И это плохо».

В дверь ванной деликатно постучали.

Яна недовольно поморщилась:

– Что случилось?

– Прозревшая, вам звонят, – раздался голос Анатолия – того самого бородача, которого Тина определила как главного из троих мужчин, окружавших Яну.

– Хорошо, я сейчас.