Синдром Дездемоны

Когда сотрудники аэропорта вышли, в комнату вошли Земцов и Масленников. Лида и Даша уже стояли за дверью и слушали мертвую тишину, которая наступила после того, как перестал говорить Слава. Адвокаты читали документы, потом показывали их усыновителям… Слава выглянул и позвал Лидию. Она вошла, он взял из ее ледяных рук документы, телефон с домашними фотографиями и видео… Масленников сделал знак врачам – войти. Юристы и Вазилис быстро поняли, что все провалилось. А Мария встала перед коляской, вцепилась руками в бортик и произнесла по-русски низким, охрипшим голосом:

– Мать – это я. Какая она мать? Какая ты мать, Лидия?! Ты же написала отказ на него, разрешение усыновлять. Ты же взяла такие деньги! А потом побежала в полицию? Да ты преступница, а не мать.

– Мария, – произнес один из юристов. – Вот материалы, заключение экспертизы. Она ничего не знала, ничего не подписывала. И денег ваших она, конечно, не брала. А полиция просто искала ее исчезнувшего сына. По ее заявлению. Это подлог и мошенничество, от которого пострадали все. На женщину, которой вы перевели деньги, совершено покушение, она при смерти. Ваши деньги еще не нашли. Это криминал. Я все время этого боялся. Мы не могли так глубоко копать, как полиция. У нас тоже небольшие права.

– Маша, – сказал Вазилис. – Нам нужно договориться с этими людьми по-человечески. Если мы затеем разбирательство, то окажемся не потерпевшими, а обвиняемыми. Нам нужно попытаться улететь. Выбраться из этой ситуации и из этой страны. Это все совершенно ужасно для нас. А Вася… У него, оказывается, вполне нормальная семья, они его там лечили… Мне очень жаль, дорогая.

Масленников подозвал врачей.

– Ребенка надо выводить из этого сна. Слишком долго.

Мария вся стала горящим черным взглядом. Она сорвала маску и тяжело дышала пересохшим ртом. Женщина-врач что-то ввела Васе в ручку, потом подержала ладонь на его пульсе, заговорила с ребенком тихо, мягко. Он распахнул свои синие глаза. Врач подозвала Лиду.

– Вася, ты узнаешь, кто это?

– Мама, – ответил Вася.

– А кто это? – врач показала на Марию.

– Мама, – спокойно ответил Вася. – Это мама Маша.

В тишине комнаты раздался тихий стон Лиды. А из губы Марии потекла струйка крови: она свой крик прикусила.

– Вот и хорошо, милый, – ласково произнесла врач. – Все твои мамы тут. С одной ты поедешь к себе домой. Хочешь?

– Да, – ответил Вася. – Я очень хочу домой.

Даша потом говорила Славе и Масленникову, что после этой сцены она уже ничего не видела и не понимала, сплошной горячий туман.

– Да и я, – сказал Масленников.

Но финальную сцену запомнили все, кто там был. Мария, которую пытались увести, сначала упала на колени перед коляской и жадно целовала ручки своего потерянного сына, потом рванулась к Лиде и страстно произнесла:

– Ничего, что эти деньги украли. Ты получишь столько же. Ты получишь в десять раз больше. А твой мальчик – он получит все, что можно на этом свете получить. И лечение, и сверкающее будущее. Если ты мать, ты согласишься. Я умоляю тебя, Лидия.

– Я не могу, – заплакала Лида. – Кроме того, что это невозможно ни по каким законам, я умру без своего ребенка на следующий день. И он не сможет без нас…

Их разводили, уводили друг от друга настойчиво, спокойно, но жестко. И всем в спины бился голос Марии, которая кричала:

– Запомни: это я мать. Я буду жить для него. Я буду всю жизнь его искать. Я за ним приеду. Он же сказал, что я мама Маша.

…Поздно ночью, когда Даша сидела у себя без мыслей и чувств, в дверь позвонила Лида.

– У меня все спят. Васенька спит. А я… Сбежала к тебе со своим желанием разбить голову о стену. Чтобы она не думала о том, что эта Мария права. Я сегодня лишила своего ребенка сверкающего будущего и, может быть, здоровья.

– Покричи, повой, – обняла ее Даша. – И почувствуй – не головой, а сердцем, что нам всем нужны наши матери. А главное – сейчас не средневековье, не тридцать седьмой год. Ты поедешь с Васей к ним отдохнуть. И примешь помощь в лечении и образовании. И это не корыстное соображение. Я просто поняла сегодня, что любви много не бывает. Ее не отдают, но и не отбирают совсем, жестоко и бесповоротно. У тебя родился необыкновенный ребенок, и это естественно, что он вызывает почти благоговение у других людей.

Когда Лида ушла, Даша задала себе только один вопрос: в какой степени она верит сама в то, что сказала. Да ни в какой. Все будет как будет. Тут за пять минут ничего нельзя предугадать. И в этом она была права. Потому что через пять минут позвонил Слава. В дверь.

Часть девятая

Просто Сема

Семен Львович очень хорошо умел читать документы, а цифры – любые – у него в голове сразу складывались в мелодию, интересную задачу и аккорд верного решения.

Он снял свои очки со стеклами-лупами, посмотрел невинными, почти младенческими глазами на Славу и произнес:

– Какой кошмар. Я не могу в это поверить. Такие приличные люди. Такая хорошая женщина эта Давыдова… Что значит – пропал миллион долларов? Я уже не говорю о том, что ее чуть не убили. Кстати, она жива? Просто интересно.