Синдром Минотавра

– Нет, – покачала головой Ариадна. – В тот вечер или ночь, неважно, у нас был выпускной, и он слегка перебрал. Я его дотащила до общежития, уложила в постель, но не ушла…

Исчез стыд и стеснительность – слова полились как из рога изобилия.

– Я не претендовала ни на что, – продолжила она, – просто хотелось провести ночь с любимым мужчиной. Он… потом исчез, пропал. А я и не искала. У нас у каждого был свой путь, своя жизнь. Вот только спустя одиннадцать с небольшим лет наши пути пересеклись вновь.

– Это не все, что ты хотела мне рассказать.

Филимон взял Ариадну за подбородок и, подняв ее голову, заглянул в глаза.

– Давай, рассказывай уж, раз мы сидим здесь с тобой и пьем водку.

– Налей еще, – попросила Ариадна. – Когда бабушка узнала, что я нахожусь в интересном положении…

– Кто ей рассказал об этом? – спросил Филимон. – Насколько я могу догадываться, не ты сама. Ты предпочла бы молчать до последнего, пока живот не стал бы заметен.

– Не я, – помотала головой Ариадна, – кто-то другой. Меня саму мучает этот вопрос. Я никому не говорила, что переспала с парнем, даже не заикнулась, что у меня с кем-то была близость. Бабушка меня избила – она сломала о мою спину старинный венский стул, и круглой ножкой от него разбила мне губу. Я потратила все свои сбережения, чтобы убрать дефект, оставшийся после аварии в детстве. А она кричала, что я шлюха и, била, и били по лицу, пока губа снова не разошлась. А потом лупила меня по ногам и тыкала ножкой от стула в живот. Я не помню, как вырвалась и убежала. Только идти мне было некуда – ни угла, ни денег. Несколько дней я ночевала по чужим подъездам. А потом она мне позвонила, удивляюсь, как телефон тогда не сел. Наверное, потому что я его просто не доставала, меня не интересовало даже, который час. Бабушка просила, чтобы я вернулась домой. Я пришла. И это оказалось моей ошибкой. Она вместе со своими подружками меня скрутили…

Филимон вопросительно поднял брови.

– В прямом смысле, – ответила Ариадна на его немой вопрос, – меня схватили, что-то вкололи и отвезли в больницу. Когда я пришла в себя, все было уже кончено. В эпикризе при выписке было указано, что я поступила в тяжелом состоянии после криминального аборта. Только ничего этого не было – я хотела родить этого ребенка.

Она помолчала и тихо добавила: – У меня должен был родиться мальчик. Я успела сдать все анализы, сделать УЗИ и даже встать на учет по беременности. Я хотела этого ребенка, – снова повторила Ариадна.

– Могу только предположить, что кто-то из работников поликлиники донес вашей бабушке, – грустно сказал Филимон. – Вы же встали на учет в поликлинике по месту прописки? Не в перинатальном же центре? – спросил он.

– Поликлиника? – встрепенулась Ариадна. – Ну да, это была обыкновенная поликлиника по месту жительства. Вы думаете?

Она с тоской взглянула на Филимона.

– И даже не сомневаюсь, – покачал тот головой. – Из центра тоже могла просочиться информация, но там строже, карточки пациентов доступны только тому врачу, который ведет беременность. А в обычной поликлинике они стоят на полках в общем доступе. Хотя, впрочем, – Филимон махнул рукой, – и оттуда информация могла просочиться. Сейчас все компьютеризировано, и все находится в общем доступе: пользуйся – не хочу. Сам сталкивался с подобными вещами. А потом?

– А что потом… – пожала плечами Ариадна. – После больницы я год отработала школе, уволилась…

– Или уволили?

– Это совершенно неважно, уволилась или уволили, ушла я из школы одним словом и устроилась няней. Уволилась совсем недавно…

– Опять уволили, – уточнил Филимон.

– Я же говорю, не принципиально. Не цепляйтесь к словам, – улыбнулась Ариадна. Она снова протянула к нему стакан – столько уже выпила и ни в одном глазу. – Наливай.

– Может, хватит уже? – спросил он. – Вам завтра на работу, мне тоже. Хотя…

Он махнул рукой.

– Еще по маленькой… И спать.

Ариадна согласно кивнула – номер снят до утра, можно никуда не идти, а просто завалиться на кровать и не думать о дне грядущем.

– Ты останешься со мной? – спросила она удивленно, глядя на то, как Филимон разделся и юркнул под тоненькое одеялко.

– Останусь, – ответил он, зевнув. – Вдруг тебе еще чем-нибудь захочется поделиться. А тут рядом, и не надо никого искать прыгать под машину на улице.

– Далась тебе эта машина? – попыталась обидеться Ариадна.

– А что машина? – снова зевнул во весь рот Филимон. – Она спокойно стоит на парковке, никому не мешает. Более того, я уверен, что под нее никто не прыгнет, разве заблудший кот. Но те обычно во дворах шастают. А вот тебя отпускать одну никак нельзя. Я более чем уверен, что тебя опять мучают какие-то сомнения, о которых ты почему-то боишься мне поведать.

– Это совсем личное, – ответила Ариадна.

– А то, что ты мне рассказывала, не личное? – спросил Филимон.

– И это личное, – кивнула она. – Вы кем работаете? – спросила, словно решая задним числом, насколько то, что она расскажет, станет достоянием общественности.

– Директором маленькой фирмочки, – не вдаваясь в подробности, ответил Филимон.