Синдром Минотавра

– Родители девушки сообщили, что накануне гибели ее мучали видения, – сказал он, – словно ее атаковали крысы, а она отбивалась от них и кричала, что спасти ее может только одна палочка с девятью дырочками. Но ее никто не понимал, а потом она утонула. Просто вошла в воду и не вышла.

– Жутко, – дернула плечами Ариадна. – Она не смогла объяснить, чего хотела. Ей могли бы помочь, если бы поняли, что ее мучает.

– А ты понимаешь? – нахмурился Филимон.

– Кажется, да, – кивнула Ариадна. – Она представляла себя Нильсом, который игрой на волшебной дудочке заманивает крысиное войско в воду. В сказке он плыл на гусе.

Она бы тоже не догадалась, если бы не поговорила с Ириной Иосифовной перед самым приходом Филимона.

– Почему ты так решила? – спросил он, напряженно вглядываясь в фотографию на экране. Из нее ничего не следовало.

– Не знаю точно, – Ариадна неопределенно пожала плечами. Может, она и не права, и это только ее домыслы – надо проверить все «от» и «до». И пока она не убедится в своей правоте, Филимону ничего не скажет – можно посеять в его душу сомнения, а от него ей нужно независимое суждение.

– Офелия где-нибудь работала? – спросила она.

– Вот болван, – хлопнул себя по лбу Филимон. – Решил, что, раз она больна, на инвалидности, то получала пенсию и сидела дома. Вот идиот!

– Не кори себя, – Ариадна прикоснулась пальцами к его руке. – Любой бы на твоем месте подумал бы так же – сработало стандартное мышление. В этом нет ничего необычного – инвалиды, да еще с таким диагнозом, как правило, реализовать себя не могут, хотя получают вполне приличное образование. Они же не идиоты, просто немного не такие, как остальные. И еще… Игре на каком инструменте она обучалась в музыкальной школе.

Филимон снова посмотрел на фотографию Офелии – получалось, Ариадна о ней узнала больше, чем он смог ей рассказать.

– Я хочу тебя, – вдруг сказала Ариадна, забирая у него кружку с недопитым остывшим чаем, – но ты не из тех мужчин, которым нужен только секс. Я это чувствую – ты ждешь от меня чего-то большего. Ты можешь мне возражать, но мне кажется, что тебе нужны более глубокие отношения – любовь, чувства, забота. Я еще не готова к этому. Да и хозяйка из меня отвратительная, чтобы о ком-то заботиться. Я говорю не то…

Филимон обнял ее за плечи. Ему нечего было возразить – она дважды, трижды права. Их разговор не клеился. Ариадне под тяжестью его руки было тяжело и неудобно. Филимон дважды наклонился к ней и едва коснулся губами уголка ее рта. Но она никак не прореагировала на его ласки, оставаясь внешне холодной и безучастной ко всему.

– Пойдем, прогуляемся, – предложил он. – Свежий ночной воздух пойдет нам на пользу.

Ариадна не стала возражать – это лучше, чем молча сидеть на кресле.

На улице было прохладно, и Филимон прижал ее к себе, пытаясь согреть своим теплом.

– Куда пойдем? – спросил он.

– Никуда, просто вперед, – тихо отозвалась Ариадна. – Помолчим немного, – предложила она и прижалась к нему.

– Я вижу, тебя что-то гнетет, беспокоит, – прервал молчание Филимон. – Поделись, легче станет.

– Не сейчас, – покачала головой Ариадна. – Когда ты рядом, мне всегда легче, даже когда мы оба молчим.

– Я знаю, – Филимон прижал крепче к себе Ариадну. – И все же.

– Пойдем домой, – ответила она. – Я замерзла, и физическое тепло, не только душевное, мне не помешает…

Ариадна отперла входную дверь и обернулась, чтобы взглянуть на Филимона. Он стоял на последней ступеньке лестницы, небрежно облокотясь на перила. Ариадна непроизвольно залюбовалась им – волевой подбородок, с ямочкой на нем, на щеках трехдневная сексуальная щетина. Густые темные волосы растрепались после прогулки, но ему невероятно шло. Он смотрел на Ариадну с такой страстью, что дрожь пробежала по ее телу. Она не была девственницей, но по коже пробежали мурашки, а от предчувствия, перехватило дыхание, ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы войти в квартиру.

Одним прыжком Филимон догнал ее. Ариадна ахнула, когда он нежно обнял ее со спины и большим пальцем провел вокруг ее губ. Она прикрыла глаза и, открыв рот, попыталась поймать его палец, чтобы укусить слегка, не до крови. Ариадне безумно захотелось, чтобы он тоже загорелся в огне страсти, как она.

– Пойдем, – проговорил он и потянул Ариадну в сторону ванной.

– Я… Нет… – попыталась сопротивляться она.

– Чего ты боишься?

Ариадна покачала головой.

– Или стесняешься? Но я до мельчайших подробностей рассмотрел твое тело еще в прошлый раз – каждый твой шрам и шрамик. Я помню шелковистость твоей кожи, твой неповторимый запах, когда мы занимались любовью. Я мог бы смотреть на тебя вечно.

Ариадна, прикрыв глаза, следовала за ним – ей нравилось все, что он говорил, она готова была на любой поступок, только чтобы он повторял, как она ему нравится. Она повернулась в кольце его рук и обняла за шею. Она хотела, чтобы он забыл, что она ему наговорила совсем недавно. Желала лишь одного, чтобы он в нее вошел, нежно или властно – это уже не имело никакого значения, главное, чтобы это произошло как можно скорее.

Филимон хотел с ней в ванную, пусть это произойдет в ванной…