Синдром опустевшего гнезда. Как пережить боль отчуждения и отпустить повзрослевшего ребенка

Когда ему было немного за двадцать, один из моих пятерых детей, Дэн, отверг меня. Чувствуя себя осиротевшей и опозоренной, я обратилась к тому, что знаю лучше всего, – к писательству. За долгую карьеру профессионального писателя использование слов для борьбы с потерей, гневом, неверием и смущением стало для меня естественным. В конце концов, когда я излила свои чувства и исследовала тему отчужденных взрослых детей, мое образование в области психологии и человеческого поведения наряду с моей работой лайф-коучем подтолкнуло меня к желанию поделиться своим опытом.

Когда я научила себя преодолевать горе и потерю, я начала видеть правду, связывать свое исцеление с историей собственной жизни, приходить к выводам, которые придавали мне сил. Один из этих выводов относится к моей матери, чей многострадальный характер и молчаливый стыд рано свели ее в могилу. Я знала, что должна справиться со своей болью из-за отчуждения моего сына таким образом, чтобы это помогло мне жить и быть полезной другим. Я должна была высказаться.

Моя мать внезапно умерла в возрасте 54 лет. Вскоре после этого, перебирая ее вещи, в одном из ее ящиков, спрятанном под нейлоновыми слипонами и колготками для загара, мы нашли стихи, написанные в узком блокноте ее аккуратным наклонным почерком. В лирических, но в то же время едких строках моя мать голосом певчей птицы выражала тайные печали. Она открыла проблески правды о своем детстве, о которых мы никогда не знали.

Прочтение ее стихов вызвало у меня воспоминания из детства. Я снова увидела, как мягкие карие глаза моей матери становились отстраненными. Ее речь обрывалась на полуслове, так же как одна история из ее детства в Арканзасе. В стихах она оставила лишь неясные штрихи той давней жизни. Она любила цветущие кизиловые деревья и помнила прекрасного молодого жеребенка, а также упоминала о своем отце, который не был хорошим человеком. Мою мать, ее братьев и сестер отец выгнал из дома, чтобы они пошли работать, и забирал их жалованье. Будучи беспомощным ребенком, она страдала от его рук и рук других людей, на которых работала.

Моя мать могла бы использовать свои писательские способности, чтобы помочь другим, у кого имелся подобный опыт, но она была не из тех, кто жалуется публично. Кроме того, тогда нравы были другими. Сегодня немногие темы являются табуированными – по крайней мере, я так думала. Потом мой собственный сын отрекся от меня, и сначала мне было стыдно рассказывать об этом.

Мои поиски информации о том, как справиться с такой ситуацией, не принесли никакого результата. Эксперты по семейным отношениям обычно обвиняют в происшедшем родителей или делают банальные, бесполезные заявления. Они говорят нам никогда не сдаваться или делать все возможное, чтобы примириться. Но воссоединение не в нашей власти. Повторяющиеся, тщетные усилия только настраивают родителей на еще большую боль. Мы можем заявить о своих надеждах, но мы не можем контролировать то, что делают наши взрослые дети.

Я не нашла поддержки и у таких мам, как я сама. Пока мы барахтаемся и ждем, обвиняя себя, но не понимая причин, время ускользает, и другие наши отношения страдают. Моей семье нужно было, чтобы я полноценно присутствовала в их жизни, а не вечно надеялась и ждала, стоя на месте. Забота о себе и наших важных отношениях требует усилий, но это непросто, когда мы озабочены тем, чтобы оглядываться назад. Когда мы эмоционально истощены, может пострадать даже наше физическое здоровье.

Впервые в своей жизни я начала испытывать пугающие нарушения зрения и периоды частичной слепоты на один глаз. Был ли у меня инсульт? Позже я обнаружила, что эти эпизоды были глазными мигренями, возможно вызванными стрессом. Я должна была принять меры. Я провела слишком много бессонных ночей, вспоминая детство своего сына и слишком часто обвиняя себя за малейшую ошибку. Я хваталась за любую маленькую проблему и раздувала ее до неузнаваемости, пытаясь найти какой-нибудь ответ на свой повторяющийся вопрос: почему?

Мой сын был взрослым, и он сделал взрослый выбор. Он отверг меня и остальных членов своей семьи. Мы больше не были частью его жизни. И я должна была взять на себя ответственность за свою собственную жизнь. Мне нужно было перестать беспокоиться о том, как сложатся отношения с Дэном, и сосредоточиться на членах семьи, которые поддерживали меня. Я сказала себе, что с меня хватит слез. И я не шутила.

Как заботливая мать, которая всегда старалась сделать все, что в ее силах, я имела право сделать шаг вперед, принять текущие обстоятельства и продолжать жить своей жизнью. В то время я думала о своей матери. Как могла бы сложиться ее жизнь, если бы она поделилась своей болью? Как она могла бы помочь другим? Я должна была извлечь урок из ее молчания. Я не хотела молчать. Вот почему я написала эту книгу.