Синдром самозванца

– Возможно, – сказал Андрей, – но кое-что интересное я выловил. Готов поделиться.

– Давайте.

– Схема сложная и немного странная, но все же. Итак, экипаж образуют две бригады: пилоты и бортпроводники. С первыми все просто, их только двое, и мы знаем, что на трех рейсах был только Отлучный. Это константа номер раз. С бортпроводниками все сложнее, их намного больше – на 50 человек в салоне 1 бортпроводник. Учитывая вместимость дальних рейсов (а каждый из интересующих нас рейсов был именно дальним), бригада бортпроводников составляла примерно восемь человек. Здесь тоже есть константы: Евгения, Михаил и Мария.

– Насколько я знаю, это совершеннейшая случайность, – сказал я. – Там вроде как рандомно ставят в бригаду.

– Верно, – ответил Андрей.

– И какой вывод вы сделали?

– Я попросил поднять информацию о формировании бригад на те самые рейсы. Ну, знаете, вдруг там были просьбы кого-то поставить, кого-то убрать? И ничего. Это в самом деле случайно сформированные бригады. Никто не просился на замену или с кем-то в паре работать. Совершенно случайно.

– Раз жертва сама на борт не просилась, соответственно, цели провоцировать убийцу у нее не было. Так риск виктимности оценили, правильно вас понимаю?

– В целом, да. Вы не согласны?

Он взял вторую сигарету. Я понял, что остановить это будет невозможно, поэтому предложил все же пройтись по улице, чтобы организм получил хоть какую-то пользу. Андрей согласился, потому что «ходьба не мешает курить».

– Учитывая, что мы имеем дело с организованным преступником, риск виктимности повышается не когда жертва провоцирует убийцу, а наоборот, когда их отношения нейтральны в глазах других людей. В такой момент совершить преступление проще, безопаснее. Поэтому, если бы, условно, Винера просила снять ее с рейса с Павлом Отлучным, потому что он проявляет к ней мужской интерес, то ее последующее убийство вызвало бы подозрения. В данном случае риск не в отличающемся поведении жертвы, а, наоборот, в обычности.

Андрей кивнул.

– Я думал об этом, да. И поэтому проверил формирование бригады пилотов. И там, если не считать просьбы Отлучного заселить его в другой отель, ничего экстраординарного не было.

– Все как раз-таки нейтрально.

– Не соглашусь, – ответил Андрей, причем уж не знаю зачем, свое мнение, что ли, хотел подчеркнуть, но его голос прозвучал в точности как голос диктора, объявляющего станции в метро.

Я посмотрел на него. Он был не спорящим, не агрессивным и даже не раздраженным. Глазами он искал одобрения, тоном привлекал внимание к словам, которые противоречили его языку тела. Невербальная коммуникация – это девяносто процентов формы сообщения, а слова – лишь десять. И при этом у нас нет спора, мы обсуждаем теории, которые могут помочь нам выйти на преступника. И что же пытается сказать Андрей? Доказать свою значимость, опровергая мои выводы? На это действительно стоит потратить время, браво. Странный чувак.

– Кстати, про заявление Отлучного по поводу отеля, – сказал я, меняя тему. – Вы проверяли, действительно ли все кровати в номерах «Аэроотеля» не годятся для людей высокого роста?

– Нет, не проверял. Но такая практика повсеместна – пилоты вправе выбрать гостиницу, в этом ничего такого нет. Ну, не нравится ему в «Аэроотеле», мне бы тоже не понравилось – там та еще дыра. Внутри симпатично, находится недалеко от аэропорта, но снаружи – сарай сараем.

– Ничего не сарай, – возразил я, – я смотрел на фотках. Обычная гостишка. Для работы самое то.

Андрей растянул губы в той самой улыбке: «Ты ничего не понимаешь, простак!» Ну да, точно, с этим кандидатом в члены команды каши не сваришь, он при любом удобном случае будет включать всезнайку. Синдром Гермионы Грейнджер.

– Это командировка у пилота. Коих в месяц штук двадцать. Если вы летаете пару раз в год, то для вас поселиться в сарае – невелика потеря, но для экипажа комфортный отель – это гигиеническая необходимость. Они же всю жизнь в гостиницах проводят. Не будешь привередливым, всю жизнь проведешь в сараях.

Ну окей, допустим.

– А почему вы проигнорировали слова Отлучного о том, что в Лос-Анджелесе их с Тумановым заселили в один номер? Вы ведь занимались сбором доказательств. Это алиби.

– Это вам так Туманов сказал? – спросил Андрей.

– Да.

– Это неправда.

– Что – неправда? Что они вместе жили? Или что вы проигнорировали эти сведения?

– Они не жили вместе, – сказал Андрей. – Я был там, в этом отеле. Когда мы собирали сведения, я туда съездил и проверил. Туманов темнит, и почему – никто толком понять не может.

– Ну а почему вы не зажали в угол Отлучного?

– Еще как зажал. Я сказал, что я был в том отеле, осматривал тот самый номер. Там одна кровать, и она полуторная. Не двуспальная. Соответственно, либо они спали вместе, на одной довольно узкой для рослых парней кровати, либо спали в разных номерах. Отлучный сказал, что в документах ошибка, номеров было не два, а один, и Туманов ошибается, номер был другой, с двумя раздельными кроватями. Но как же ошибка, когда я своими глазами видел авансовые отчеты по той командировке: у Туманова и Отлучного разные номера.