Sindroma unicuma. Finalizi (СИ)

    - Загадка, как и абракадабра, которую произнес Егор. По возвращению в институт я занялась поисками упоминания об ашшаваре в литературе и прочих источниках. Мне повезло. Мой научный руководитель в свое время плотно занимался изучением редких языческих ритуалов и написал ряд научных трудов по данной тематике... Ему сейчас за девяносто, и он давно отошел от дел, однако согласился проконсультировать... По памяти я восстановила рисунок на рукоятке кинжала и показала своему учителю. Он предположил, с большей долей вероятности, что это жертвенный нож богини Кали - кхадгу. Существует несколько версий того, как выглядел уникальный артефакт. В частности, его изображали в виде серпа или крюка, распарывающего плоть. Но в любом случае, раны, наносимые ножом, долго не затягиваются. Кали, считавшейся темной и разрушительной ипостасью восточного божества, приносили человеческие жертвы, и чем кровавее была церемония, тем благосклоннее принимала дары богиня. Иногда жертвы мучились несколько дней с раскрытой грудной клеткой и брюшиной при умело сделанных разрезах.

    Меня замутило. Жертвы, кровь, Мэл... Причем здесь он?

    - Но зачем? Для чего ему понадобился нож? - спросила я ошарашенно.

    - Нож Кали - реликвия, принадлежащая семье Егора. Молодой человек воспользовался им, чтобы провести ритуал сделки со смертью.

    - Со смертью? - выдавили онемевшие губы. Услышанное не укладывалось в голове.

    - Да. Ашшавара аба - языческий обряд возвращения мертвых или тех, кто близок к тому, чтобы умереть. Знания о нем утеряны, сохранились единичные упоминания - в рукописях или манускриптах, но подробного описания нет. Коротко - суть ашшавары в том, чтобы предложить смерти подарок.

    - Но зачем нужен нож?

    - С его помощью Егор сделал ритуальные надрезы на запястьях. В артефакте сконцентрирована сила, способная привлечь то, что в нашем понимании называется смертью, а свежая кровь удерживает её интерес. Молодой человек надевал впитывающие эластичные повязки, чтобы не вызывать подозрений.

    Слова Царицы ошеломили меня и повергли в ступор.

    - Но ведь Мэл... Он мог истечь кровью!

    - На самом деле потери невелики, хотя раны не затягиваются и весьма болезненны. Я не в полной мере разобралась с отдельными этапами обряда. Возможно, язычники поили умирающего кровью, возможно, обмазывали губы, чтобы получить поцелуй смерти. Считаю, что в описании упущена важная деталь, но о ней неизвестно.

    Уму непостижимо. В рассказе проректрисы меня потрясли, сбив наповал, не способы получения смертельного поцелуя, а решимость и уверенность, с коей Мэл разрезал запястья. И никто - ни Улий Агатович, ни другие врачи, ни медсестры - не заметили повязки на его руках.

    - Какой подарок... он предложил?

    - Свою жизнь. Вернее, несколько лет, поскольку вы пришли в сознание на шестые сутки. Могу предположить, что каждый день Егор отдавал по году или больше. Произошла стремительная возрастная перестройка организма, который не справился с изменениями. Итогом явился острый аппендицит и последовавшее осложнение в виде перитонита. Оперативное вмешательство и дальнейшее лечение затруднилось тем, что организм отторг препараты с вис-улучшениями. Поэтому выздоровление затянулось. Было назначено консервативное лечение, - рассказывала бесстрастно Царица. - Таким образом, ваше чудесное исцеление - целиком и полностью заслуга Егора. От себя могу добавить, что он действовал по наитию. Не было гарантий, что вы очнетесь и сможете вернуться к нормальной жизни. Обряд ашшавары крайне сомнителен, в нем много черных пятен... Но, как видите, результат налицо. Мы с вами сидим, разговариваем...

    И понимаем друг друга.

    Каждое слово рассказчицы резало не хуже жертвенного ножа Кали.

    Я верила и не могла поверить. Царица - серьезная дама, чтобы устраивать розыгрыши. Такими вещами не шутят.

    Выходит, пружина, что вытолкнула меня из небытия и не оставила безмозглой и бессловесной куклой... Это Мэл, это его заслуга. Я могла умереть, но он не позволил. И платил своей жизнью за мою. День за год или больше.

    Мэл вытянул меня с того света, но пожертвовал здоровьем.

    Боже мой, - спрятала лицо в ладонях. Как смотреть ему в глаза? Я обвинила Мэла. Свысока бросила обещание обратно, как замусоленную тряпку.

    - Почему он не сказал? - простонала с отчаянием.

    - Возможно, решил, что вы не оцените его поступок.

    Оценю ли я? Если бы я могла видеть и говорить, лежа под реанимационным колпаком, то категорически запретила бы Мэлу приближаться ко мне. Я потребовала бы, чтобы его выгнали и не пускали в стационар. Лучше умереть, чем знать, что парень отдает свою жизнь за меня.

    Так и скажу ему. Немедленно!

    - Постойте! - окликнула меня проректриса. - Прежде чем отругаете Егора за свершенное, поставьте себя на его место. Поймите его. И примите правильное решение... Вас проводить?

    Вопрос ударился в захлопнувшуюся дверь.

    Приемная пустовала. Видимо, секретарша ушла в столовую на поздний завтрак, упустив шанс лицезреть заплетающуюся походку и потрясенную физиономию дочери министра экономики.