Sindroma unicuma. Finalizi (СИ)

     Чудесная парочка, романтичная. Каждый кадр дышит его заботливостью и её нежностью, а их чувства того гляди воспламенят газетный лист. Огонь, да и только. Блеск в глазах, горячая влюбленность... Так и хочется пожелать парочке вечного счастья. Ох, господи, это же я - героиня иллюстрированной истории, а Мэл - герой. Надо же так забыться!

     Похожие ощущения надлежало испытать и читателям периодического издания.

     Продуманный подход и детальная проработка, с коей подошли к обнародованию наших с Мэлом отношений в прессе, дали мне понять, что у истории, разыгранной для обывателей, - хорошие сценаристы, и что, возможно, процесс отбора фотографий контролировал мой отец или Мелёшин-старший. Недаром в Департаменте правопорядка существовал отдел цензуры, который просеивал и допускал к печати нужные материалы. Получается, Мэла заранее посвятили в тонкости опубликования наших с ним отношений, а это означало, что он начал общаться с отцом.

     Я возликовала: лед тронулся. Навостряла уши, пытаясь подслушать. Но телефонные разговоры отца и сына носили официальный и деловой характер, без расспросов о здоровье, о житье-бытье, о маме и сестре. Так, необходимый минимум информации, после получения которой оба рассоединялись. Словно бы и не существовало между собеседниками родственной связи. С Бастой и дедом Мэл общался гораздо эмоциональнее и дольше.

     Баста приехала в гости при первом же удобном случае. На машине отца, с шофером. "Эклипс" Мелёшина-старшего встал на прикол у ворот института, а сестрица Мэла ринулась в общежитие.

     Оказывается, она терроризировала брата с тех самых пор, как мы вернулись с курорта. Об этом рассказал Мэл перед первой лекцией. Он предупредил утром о визите сестры и напомнил вечером, когда мы возвращались в общежитие после допзанятия по элементарной висорике. Мог бы не повторять, я не забыла, потому что нервничала весь день. Баста посмотрит, в каких ужасных условиях живет её брат, и, вернувшись домой, распишет родственникам в красках отсутствие удобств в быте Мэла. А то, что удобства отсутствовали, не подлежало сомнению. Достаточно вспомнить роскошную обстановку родительского особняка и провести параллель между обитателями белой зоны.

     Наверное, я переволновалась. Позже, перед сном, заново прокрутив вечер в памяти, пришла к выводу, что Баста - девушка непосредственная, дружелюбная и с живым характером, и что она не придала значения тем мелочам, которые в большом количестве замечают мамы взрослых сыновей. Меня же не отпускало внутреннее напряжение, а в голове безотрывно звенела сигнализация: "Баста = родители Мэла". Я боялась сделать или сказать что-нибудь дурацкое или глупое, боялась поставить Мэла в неловкое положение отсутствием должного воспитания. Ведь Баста училась в элитном лицее, где к манерам приучали с детства. Да и Мэл недалеко ушел от сестры со своей вышколенной вежливостью и учтивостью джентльмена.

     Как и следовало ожидать, девушка засунула нос во все доступные места и углы. Периодически она восклицала:

     - Ого!

     или:

     - Вот это да!

     или:

     - Ничего себе! Ну, ты даешь! - обращаясь, преимущественно к Мэлу. Он, посмеиваясь, следовал за сестрой по нашему жилищу.

     Непонятно, что означали экспрессивные восклицания: то ли всё плохо - хуже некуда, то ли... то ли Басту потрясло, что брат отказался от услуг горничных, от посудомоечных машин, от обедов с обязательной сменой пяти блюд, приготовленных личным поваром высочайшей квалификации. Отказался от особняка в белой зоне и от квартиры с панорамным окном и высокими кривыми потолками.

     - Ясно, - заключила гостья, закончив обзор, и протянула руку брату: - Дай лапу.

     Они обменялись рукопожатием, и я снова заметила, что между близкими родственниками много общего. Хотя имелась и разница. Мэл выглядел зрелым, состоявшимся мужчиной, а из Басты выплескивались озорство и детская ребячливость.

     Вечер протек в просмотре фотографий, привезенных из Моццо. Перебирая и разглядывая снимки, мы с Мэлом вспоминали, при каких обстоятельствах заполучили их. Мэл говорил - я дополняла или я поясняла - Мэл уточнял. Высоченные пальмы, необъятное озеро, полоска пляжа, шуточные электромобили вызвали у меня ностальгию по отдыху на курорте.

     Общение происходило на кухне, где были сидячие места и холодильник, который понемногу опустошался.

     - Теснотища, - заключила Баста с удивлением, изучив небольшое помещение. Наверное, она не подозревала, что есть комнаты гораздо меньших размеров, чем наша кухня. Например, моя швабровка.

     Самый лучший способ избавиться от неловкости - расспрашивать человека о нём самом, о его интересах и увлечениях, причем искренне. Это психология. Рассказывая о себе, человек раскрывается, раскрепощается. Ему приятно внимание к своей персоне. Налаживается контакт. Кроме того, меня волновало всё, что имело отношение к Мэлу.

     - Осточертел этот лицеище, - поделилась наболевшим Баста. - Лицемер на лицемере. У каждого на губах медок, а в глазах ледок.

     - И конечно же, не знаешь удержу, - констатировал брат. - Надеюсь, вслух не высказываешь?