Sindroma unicuma. Finalizi

— Если скажу, то обидишься. Наша задача — сделать из тебя Личность с большой буквы.

Выяснилось, что у меня и Вивы разное понимание того, каким должен быть человек разумный. Мне казалось, это доброе, совестливое существо с широкой душой и открытым сердцем, а в представлении стилистки это был матерый хищник, ищущий выгоду в любой мелочи и любящий только себя.

В косметическом магазинчике мы набрали немыслимое количество мелочевки: туши, помады, карандаши, подводки, пудры, крема, тени, румяна, лаки, ватные палочки и диски, какие-то щипчики, ножнички, щеточки, пилочки, расчески разных мастей плюс уйму прочих штучек, название и назначение которых я не запомнила. И покупкам, уместившимся в трех внушительных пакетах, надлежало украшать меня с макушки до пяток.

Кошмар! Если буду ежедневно ухаживать за руками, ногами, телом и головой, то на наведение красоты придется тратить как минимум два часа, — это притом, что я научусь превращаться из серой крыски в яркую и заметную девушку. А если не научусь, то только и буду делать, что ухаживать с утра до вечера за своей внешностью.

За будущую идеальность пришлось выложить более восьмисот висоров, и я вышла на улицу, пошатываясь и с легким головокружением. В глазах стояли цветовые палитры, колеры, оттенки, шкалы стойкости и приспособления, каждое из которых предназначалось для смертельной, опрокидывающей навзничь красоты.

— Давай кое-куда зайдем, — потянула меня Вива, и мы продефилировали мимо удивленного Мэла, уставшего ждать в машине и вылезшего подышать загазованным столичным воздухом. Я отдала парню пакеты с покупками, и стилистка, протащив меня метров десять, завела в магазинчик дамского белья.

Откровенные комплекты на манекенах вызвали смущение.

— Зачем? — спросила шепотом у Вивы, чтобы продавщица не услышала.

— Затем. Чтобы Мелёшин каждый день смотрел на тебя так же, как сегодня в машине.

— А как он смотрел?

Девица возвела глаза к потолку.

— Ведь должна же быть у тебя женская интуиция. Спит она, что ли? Мужикам нужно это. — Вива потрясла плечиками с кружевной грацией. — И вот это, — показала на прозрачный черный пеньюар, — и вот это, — ткнула пальцем в вызывающий корсаж с бантиками. — Ясно?

— Ясно.

— И прекращай краснеть. Ты — женщина. Мелёшин должен, глядя на тебя, слюни пускать и бабло отваливать, не считая, — заключила стилистка. — Смотрю и поражаюсь. Хватки в тебе — ноль, а как заарканила такого жеребца — не пойму.

Ничего нового из нотации я не вынесла, потому что уже успела познакомиться с практичным цинизмом Вивы.

В итоге продавщица выложила на прилавок ворох комплектов разных цветов и фасонов, и я испытала настоящее удовольствие, перебирая модели. А еще в горле защекотало предвкушение, хотя и раздирали сомнения, что Мэл набросится на меня, увидев в бюстье леопардовой расцветки.

— Белье нельзя напяливать абы как. Нужно уметь подать себя, — просвещала Вива, откладывая в одну сторону пуританские комплекты с целомудренными чашечками, а в другую — развратные и до ужаса красивые комбинации, корсеты и чулки в крупную сетку. Улучшения в товаре позволяли не делать примерку, так как размеры самонастраивались под нужные габариты.

Стилистка говорила еще что-то, но мое внимание отвлеклось на Мэла, который, оказывается, подогнал машину к магазинчику и теперь прогуливался перед витриной, разглядывая образцы, представленные на манекенах. Заметив меня через стекло, он ухмыльнулся, и я поспешила отвернуться к прилавку.

— Слушаешь или нет? — спросила раздраженно девица. — Нельзя преподносить себя топорно. В одежде должен быть намек и одновременно вызов. Фейерверк, взрыв эмоций. Игра на грани фола. Поняла?

Я кивнула согласно, хотя совершенно не уловила сути, потому что снова оглянулась на Мэла, смотревшего на нас с Вивой через стекло витрины. И он посмеивался!

Вот позорище! — склонилась к белому с розовыми вставками комплекту.

— Блузка, расстегнутая на две пуговки ниже, чем обычно, глубокий косой разрез на юбке, облегающая кофточка или, наоборот, прозрачная — это мизерная толика искусства обольщения. В некоторых случаях черное белье под просвечивающей светлой одеждой выглядит сексуально, хотя принципе сочетание вульгарно, — вещала стилистка, но вдруг заметила, что я без конца оборачиваюсь к окну. — Вот оно что, — хмыкнула она и потрясла синими кружевными трусиками, продемонстрировав белье Мэлу. Тот засмеялся и показал большой палец. — Видишь, как надо? Сегодня ты не уснешь, обещаю. И заканчивай краснеть. Чтобы твою детскость я видела в последний раз! Весь мир занимается этим, потому что это физиология. Так что постарайся оформить процесс красиво и незабываемо.

Мне оставалось пробурчать нечто невнятное вроде: "Так точно, буду стараться!", и в руки перекочевали четыре пакета приличных размеров.

— Копец покупкам или продолжим?

— Давай подберем что-нибудь из одежды, — попросила я, распалившись приобретением кружевных и прозрачных красивостей. Гулять — так гулять.

И опять пройдя мимо Мэла с независимым видом и нагрузив парня покупками, мы со стилисткой двинулись дальше по переулку.