Sindroma unicuma. Finalizi

— Если Егор, значит, нужно готовиться к очередному спору, — усмехнулся он.

— Почти. Спора не будет, если договоримся насчет расходов. Вчера мы с тобой определились, что посещение кафе и мелкие покупки оплачиваешь ты. Серьезные покупки я буду делать сама.

— Почему? — спросил спокойно Мэл, но по его лицу было видно — вот-вот разразится гроза.

— Подумай сам. Ты тратишь деньги родителей не только на себя, но и на меня. Отец лишний раз упрекнет тебя в том, что сидишь у него на шее и транжиришь висоры. Погоди, дай сказать! Поскольку ты пошел против мнения отца, он в любой момент перекроет доступ к счетам. Что тогда?

— Посмотрим, — дернул плечом Мэл. Разговор ему определенно не нравился.

— Затем… Я хочу чувствовать себя уверенно и знать, что отвечу любому, кто заявит, будто тяну из тебя деньги, словно босячка, которая с тобой из-за банковских карточек. И прежде всего скажет твой отец… Или Севолод.

— Не скажут, — отрезал парень. — А если посмеют…

— Мэл! Егор! Гошик, — прильнула я к нему. — Чем глубже ссора с семьей, тем тяжелее примирение. Мы и так на краю конфликта. Встань на мое место! Ради меня, пожалуйста!

Мэл долго молчал, глядя в окно.

— Теперь потребуешь оплатить половину обеда в "Инновации"? — спросил хмуро.

— Нетушки. Не дождешься. Сам затащил — сам расплачивайся. И если в Иллюзион пригласишь — тоже тебе отдуваться. Но вот, к примеру, одежду куплю на свои деньги. Ладно?

— Хорошо, — согласился Мэл с натяжкой, покусав губы в задумчивости. — Попробуем сделать по-твоему.

Мы поговорили о расходах, и у меня точно камень с души свалился. Однако Мэл не разделял моего оптимизма и вел машину с недовольным видом. Ну и ладно. Подумает, осмыслит и поймет, что я права. Эк его переклинило на том, чтобы оплачивать мои хотения.

Хорошо, что язык вовремя остановился, не сказав лишнего. В воображаемом разговоре Мэла с отцом Мелёшин-страший стучал кулаком по столу и кричал: "Сосунок! Молоко на губах не обсохло, а хлеще бабы спускаешь деньги на ветер! Ты хоть представляешь, каково это — зарабатывать? Заработал ты хотя бы один висор — потом, руками, горбом своим?" Мэл не промолчал бы, и слово за слово, понеслась бы перебранка. В итоге отец и сын разругались бы на веки вечные. Засим конец сказке о крепкой семье.

Конечно, мои фантазии всегда зашкаливали, не зная преград и расстояний, но почему-то внутрисемейные отношения между отцом и сыном Мелёшиными представлялись именно так.

Пока Мэл парковался у института, я позвонила Виве, и она не стала отказываться от своих слов, данных ранее.

Парень заглушил двигатель и помог мне выйти.

— Побудешь здесь? Мы скоро придем.

— Провожу до общежития и дождусь снаружи, — решил по-своему Мэл, взглянув на группку курильщиков у калитки, которых я не заметила.

— Спасибо, — поблагодарила его с чувством и прижалась, взяв под локоток. — Ты у меня такой!

— Какой? — спросил Мэл, по-прежнему недовольный и насупленный.

— Особенный! — прикоснулась губами к небритой щеке. — Заботливый и внимательный!

Мэл не ответил, но я видела, что он оттаял. Закинул на плечо сине-желтую сумку, обнял меня и повел по дорожке между машинами, по пути опять перездоровавшись с приятелями, которых не видел днём, а я прижималась к нему, стараясь не обращать внимания на интерес противоположного пола.

На крыльце общежития Мэл отдал сумку и распахнул дверь, впуская меня в холл.

— Жду, — сказал коротко, и я помчалась в швабровку.

Отсчитав наспех успокоительных капель, залпом выпила витаминную смесь и, подхватив под мышку полосатую шубку, побежала к Виве на третий этаж.

— Вот я пролетела, — сказала стилистка, открыв дверь. — Запросила двести. С дочки министра надо было брать пятьсот.

Собравшись в люди, она выглядела так же, как в последний наш поход по магазинам — без вызывающих бровей и ядерных расцветок в одежде.

— Ну, так бери, — великодушно предложила я, возвратив арендованную помаду, и протянула пять сотенных бумажек.

— Простота, — заключила девица и взяла две купюры. — Никогда не отказывайся от своих слов, тем более, при наличии договоренности о сделке, иначе сядут тебе на шею и поедут, не слезая. Научись считать деньги и не раздаривай попусту. Запомнила? А я впредь буду умнее. Может, позже пересмотрим наш уговор.

Вива повертела угвозданную шубку со всех сторон.

— Бедный-бедный кролик, — посетовала, хмыкнув. — Где же тебя хозяйка увазюкала?

— В "Вулкано".

Стилистка посмотрела на меня внимательно, но не высказалась по поводу странных развлечений в столичном клубе, после которых приличная вещь превратилась в меховой коврик, и бросила шубу мне в руки.

— Захватим с собой, по дороге сдашь в химчистку.

— Почему не сработало улучшение? — поинтересовалась я, пока Вива обувала армейские ботинки на толстой подошве. — Получается, обман. Может, потребовать возврата денег?

— Улучшение действует, но постепенно. А за мгновенный результат выкладывай раз в пять больше, а то и в десять. И вообще, почему тебя уговариваю? Через неделю или полторы засияет твоя шубка прежней красотой.

— Полторы? — протянула я разочарованно.