Sindroma unicuma. Finalizi

— Небольшие ссадины, — попробовала вырвать руки.

— Ничего себе, небольшие! — воскликнул он обеспокоенно. — Кожа содрана. Сейчас заштопаю.

— Спасибо, Мэл, не стоит. Они и так заживут.

— Не дергайся! — приказал парень, проигнорировав вежливый отказ, и мне осталось подчиниться.

— Не усердствуй, а то будет отдача.

— Знаю, — ответил Мэл резко.

Пока он с сосредоточенным видом накладывал невидимые стежки, я смотрела на него и опять любовалась каждой черточкой волевого лица. Мазохистка фигова! Мэл выглядел уставшим, с несходящей складкой меж нахмуренных бровей, отчего казался старше своего возраста.

Некоторое время мы молчали, пока он залечивал ссадины на левой руке и взялся за правую. Там, где приложилось и подействовало заклинание ускорения, начиналась регенерация тканей и появлялась розовая кожица.

— Тонковато. Не сдери повторно, иначе будет насмарку, — сказал Мэл, я кивнула, и снова наступила тишина, прерываемая стуком капель из крана о раковину.

Занявшись лечением, Мэл постепенно успокаивался. Дерганность движений помаленьку сгладилась, складка на лбу исчезла. В какой-то момент он слабо улыбнулся, отвлекшись на меня, но тут же вернул себе серьезный деловой вид.

— Расскажешь, как провела ночь? — спросил, закончив со штопаньем ссадин на второй руке.

— А ты?

— Могу. Погоди. — Мэл выудил из кармана телефон и споро выбрал нужный номер. Ответа абонента не пришлось долго ждать. — Это я. Всё в порядке. Она со мной, в институте… Да… Передай остальным… С меня причитается.

Убрав телефон, Мэл опять обнял меня, слава богу, не став сжимать в стальном захвате, и отклонился, рассматривая.

— Из-за тебя, Папена, я погряз в долгах, — сказал спокойно.

— Я тебя не просила, — ответила вызывающе, пытаясь скрыть нервозность. Сейчас начнет требовать встречный долг на покрытие своих новоприобретенных задолженностей.

— Не просила. Я боялся самого худшего.

— Чего же? Как видишь, жива, здорова, и насморк не мучает.

— Это хорошо, — вздохнул он и вдруг воскликнул: — Черт возьми, это прекрасно! Ты понимаешь, что тебе невероятно повезло?

— Понимаю, — буркнула недовольно. — Я сама кузнец своего счастья. Спасибо за помощь.

— Эва… — начал Мэл и уставился в окно, взъерошив рукой волосы. Продолжая обнимать меня, он достал из кармана какую-то баночку, и, откупорив, начал пить. Что это? Напиток, прихваченный впопыхах из клубного подвала? Вроде бы от Мэла не пахло алкоголем, да и за руль он не сел бы, будучи нетрезвым.

Я протянула руку, и Мэл подал баночку. На ней был нарисован юноша в крылатых сандалиях, взмывающий к небесам, а ниже надпись гласила: "Энергетик ультралёгкость". Содержимое пахло кофе и еще чем-то, похожим на миндаль и карамель.

— Зачем? — вернула баночку, и Мэл допил из нее в несколько глотков. Сжав пустую жестянку рукой, он метко забросил лепешку в урну у зеркала.

— Чтобы не спать. Я ведь не спал, Эва, — пояснил, снова обняв меня.

Нечего обвинять других в бессоннице. Так Мэлу и надо! Он заслужил хотя бы толику моих страданий. Пусть на своей шкуре поймет, каково мне было видеть его вместе с замороженной принцесской. С без пяти минут его невестой.

— Я тебя искал.

Вот так новость! А я-то думала, он утешал свою Снегурочку и отпаивал каплями будущего тестя с тещей. Не поздновато ли для поисков? День на дворе, солнце в зените. Мэл искал, а я сама нашлась. Видно, не там искал или врет.

— Интересно, где? По подвалу рыскал?

— Сначала в подвале, — подтвердил он ровно. — Потом Мак искал по первачам[23] и дэпам[19], Дэн — по больницам, а я… по моргам.

Я решила, что ослышалась. Дурацкая шутка и несмешная.

— То есть как по моргам? Неужели и туда…?

Мне не хватило сил договорить. Перед глазами возникла картина драки в клубном подвале. Люди, сошедшие с ума, крики, стоны, ругательства…Ужасно.

— И много?

— Раненых? — усмехнулся Мэл. — Достаточно.

— Нет… тех, которых… — в моих легких вдруг скончался кислород.

— Лучше не спрашивай, — Мэл выпустил меня из объятий и опять отвернулся к окну.

Значит, в массовом побоище не просто наносили увечья друг другу. Там погибли люди, и, судя по посуровевшему лицу Мэла, таковых оказалось немало. Возможно, deformi[18], предназначенное мне и попавшее в другого человека, вывернуло его шею, сломав с хрустом позвонки, или скрутило, согнув натрое, и превратило в тряпичную куклу. В пожизненное растение.

Меня затошнило.

Неисповедимы наши пути. Решил человек воскресным вечером поднять настроение в клубе, а в результате отправился прямиком на каталке в морг. Или пришел в "Вулкано" не развлекаться, а заработать денег, как, к примеру, Кирилл или Джем, или Михалыч.

— А Петя? Что с ним? Он… жив? — вдруг осипла я, не заметив, что приложила руку к груди и затаила дыхание в ожидании ответа. Мэл знает, что стало с чемпионом. Он не может не знать.

— Жив твой Петя. Цел и невредим. Посидит денек-другой в отделении, очухается и поймет, что натворил, — процедил Мэл и вдруг закричал: — Какого черта ты поперлась с ним вниз? Разве трудно было пойти в зал? Я же просил!

Просил он, видите ли! Он приказал, а не просил, и не соизволил поклониться и сказать "пожалуйста".