Sindroma unicuma. Finalizi

— Папена, ты удивляешь меня с завидной регулярностью, — потер лоб Мэл. — Всего месяц в институте, а умудрилась познакомиться с желторотиком.

И опять меня покоробило снисходительное прозвище, слетевшее с его языка.

— Он не желторотик, а горнист, — оскорбилась я за всю братию ребят в солнечной униформе. — Будешь насмехаться, ничего не скажу.

— Ладно, прости, — сказал Мэл примирительно. — Ожидал чего угодно, но о жел… горнистах даже не подумал.

— Ты с ними тоже знаком?

— Вот еще! Зачем мне? — фыркнул Мэл и посерьезнел, заметив мое сердитое лицо. — Видел однажды издали. Скажешь, как познакомилась с ним?

— Мы случайно встретились, один раз, и выяснилось, что он с западного побережья, — ответила я и солгала самую малость, объединив образы Марата и Агнаила. — Потом оказала кое-какую услугу, и он предложил отблагодарить. Общаемся записками. Хочу расспросить у него о маме. Может быть, он знает её. Если так, то отец со своим чертовым требованием в получении аттестата мне не нужен. Обойдусь без него.

Некоторое время Мэл обдумывал сказанное и озвучил то, что посчитал самым важным в моих словах:

— Интересно получается. Незнакомый горнист, с которым ты случайно столкнулась, взял и выложил тебе, висоратке, что живет на побережье. Или ты привираешь, и на самом деле вы встречались чаще, а, Папена?

— Думай что угодно, — ощетинилась я в ответ. — Предупреждаю честно: после архива собираюсь поговорить с ним. Тебя не понять. Скрываю — плохо, говорю правду — то же самое. Что тебе не нравится?

— То же, что не понравилось тебе в отработке штрафа в спортзале, — ответил хмуро Мэл.

Я смешалась, не зная, что сказать.

— Пошли вместе, — предложил он. — Где назначена встреча?

— На чердаке. Получается, я не предупредила, что могу прийти не одна. Так нельзя. Он решит, что его подставили, и ничего не скажет. Горнистам запрещено бывать на верхних этажах. Надеюсь, ты не сдашь его администрации?

— Никогда не стучал, — сказал Мэл с ноткой высокомерия. — Не знал, что в столице много выходцев с побережья.

Его слова прозвучали примерно так: "Не догадывался, что вас понаехало видимо-невидимо, и на каждом шагу парень из высшего общества наталкивается на уголовное отродье".

— Закрой глаза, если противно, — вспыхнула я как спичка. — Не волнуйся, твоя любимая столица не погрязнет в преступности. Каждый горнист, отработав долг, возвращается обратно.

— Эва, ты как всегда поняла иначе, — ответил раздраженно Мэл. — Я думал, с побережья непросто выбраться, поэтому удивился. По крайней мере, попасть туда нереально.

— А я попаду! — разве что ногой не получилось топнуть для иллюстрации намерений.

— Для этого потребуется виза и предварительное согласие нескольких департаментов и министерств, точно не знаю, каких. Возможно, сам Рубля подписывает разрешение на въезд туда. Ты обговорила с отцом условие: аттестат в обмен на адрес. А он пообещал оформить пропуск на побережье?

— М-мы об этом не… Не знала, что это сложно, — промямлила я ошарашенно.

Когда заключалось соглашение с родителем, мне было невдомек, что папаша не без оснований называл меня каторжанской бестолочью. Озарение наступило недавно, когда на запястье Марата мелькнул браслет со звеньями, в точности похожими на рисунок брошки.

В моем представлении приезд к маме выглядел гораздо романтичнее, без разрешений и пропусков, поскольку на подкорке отложились авантюрные бредни интернатских мальчишек, мечтавших дать дёру на запад, на восток, на юг — неважно куда, лишь бы подальше. Поэтому план проникновения на побережье не требовал особой проработки. Приеду к пропускному пункту, постучусь, и меня пропустят. А если откажут, то можно пойти другим путем. Когда зубастые псы-монстры отвлекутся на брошенное им мясо, смело пролезу под проволокой, перекусив кусачками, или перепрыгну через ограду. А что? Я смогу. Отойду подальше, разбегусь, перескачу и скроюсь в кустах, запутывая следы.

В общем, шутки шутками, но эти мелочи казались незначительными. Главное — адрес мамы как венец миссии, а с остальными проблемами можно разобраться по ходу.

Наивная простота.

Видимо, Мэл испугался моего убитого вида, потому что принялся утешать.

— Эва, мы что-нибудь придумаем. Всё будет путём.

Еще бы ему не струхнуть. Наверное, я почернела лицом, вот так, между делом узнав, что моя мечта растоптана и разбита вдребезги в шаге от цели. Папаша хитер. Наверное, он потирал ручки, поймав простодушную дурочку-дочку в капкан соглашения. В самом деле, к чему адрес, если мне никогда не удастся попасть на побережье?

— Не убивайся раньше времени, — успокаивал Мэл. — Поговоришь с отцом, и он поможет с визой. А если не согласится, найдем другой способ. Только не падай духом.

— Ты прав. Постараюсь.

Радости жизни померкли, уступив место смятению после слов парня о сложностях с въездом на побережье. Получается, цивилизованным путем попасть туда практически невозможно, разве что совершить преступление, и тогда суд постановит выслать меня на пожизненное поселение в западные территории. Закон я обманула не единожды, однако решать проблему методом явки с повинной как-то не хотелось.