Синдзи-кун и дорога домой

— А скажи мне, дитя — поворачивается Хината к Юки и Юки недовольно хмурит брови. Я ее понимаю, сама Хината смотрится как школьница из средней школы, а при этом надо учесть, что чувствует себя Юки старше. Намного старше. Впрочем, эти двое вполне могут быть ровесницами по субъективному времени жизни. Что ни в малейшей степени не мешает Хикэру-доно троллить всех окружающих несоответствием между возрастом и поведением.

— Что? — Юки успокаивается, все-таки не первый год в силовых переговорах участвует, может себя сдерживать, особенно в комнате, полной угроз класса Эс плюс.

— Ты хоть раз в выборах участвовала? Вот только не надо ваши Бартамские выборы в Сенат вспоминать с вашей чертой оседлости, статусом гражданина и привилегированными голосами. Я имею в виду здесь, на этой земле, в этой реальности. В Японии?

— Не понимаю, это тут при чем? — говорит Юки, откидываясь в своем кресле: — я прошла через пять выборных циклов в самые сложные времена. Продовольственный кризис, война с Алой Империей, заговор червеликих и отмена рабства. Каждый раз они голосовали за меня, и никто их не принуждал к этому.

— Кажется я понимаю — я хватаюсь за голову: — кажется я понимаю, что происходит.

— Вот именно — кивает Акира: — именно. Поэтому она и заключила это дурацкое пари. А я уже привыкла что ты Син и все вы вокруг ни к чему так серьезно не относитесь как к совершенно несерьезным, а порой откровенно идиотским вещам. Вот мы сейчас сил и средств на эту школьную возню столько потратим, что можно было выборы в префектуру выиграть. Или в парламент пройти, и я это серьезно говорю. Но с вами говорить — она машет рукой: — вы посмотрите с кем мы остались. Юки, которая до сих пор считает, что ее подвиги из того мира в этом зачтутся, Син, который вообще все это дело и запустил до текущего состояния и Хикэру-доно, которая при всех ее достоинствах — все-таки Хикэру-доно, уж не обижайтесь. — она почтительно наклоняет голову в сторону Хинаты, которая в свою очередь отвечает таким же наклоном, мол вижу тебя, сестра, не беру близко к сердцу, продолжай.

— Это я чего-то не понимаю? — спрашивает Юки, понижая температуру вокруг.

— Вот смотри — говорю я, придвигаясь ближе к ней: — смотри… — и я объясняю. Объясняю, что там в Бартаме — у нее был ореол славы, имидж, который всегда был за ее спиной как крылья или нимб. Драконоубийца — чем бы они там на самом деле с Пэной не занимались. Победительница Алой Империи, Новая Надежда Человечества и прочее. Да добрая половина фольклора Бартама с ее именем связана. Она — живая легенда. Но там. И она слишком привыкла ощущать себя такой. Но здесь, в Японии, она — всего лишь школьница. Да, прилежная, да красивая, да, загадочная. Но и все.

В то время, как Иошико — Темная Императрица Тринадцатой, бросившая вызов бойцам Академии, отбившая школу от Самураев Икагами, героиня, которая дралась на виду у всех. Дралась за них. Все знают Иошико в школе. А Снежную Королеву знают только у нас в классе. И, положа руку на сердце — даже в классе мало кто стал бы за нее голосовать. В силу различных причин. Вот, например та же Иошико — постоянно окружена стайкой своих подружек в стиле гяру — и все гяру школы будут на ее стороне. Потому эта социальная группа для нас, считай потеряна. Но Иошико общается не только со своими подружками, она вообще довольно общительная и веселая девушка — поэтому, кого не спроси, любой хоть несколько раз да перекинулся с ней парочкой слов. Так что каждый мог сказать «а, я ее знаю, как-то раз мы с ней разговаривали». В то время, как Юки в школе только с близняшками и разговаривает. Ну… со мной иногда. Хотя в классе Юки занимает довольно высокий социальный статус, но это только потому, что она во-первых — Председатель Литературного Клуба, а во-вторых — имеет загадочный вид и двоих официальных миньонов. Следует признать, что без следующих за ней по пятам близняшек, исправно играющих роль свиты — Юки изрядно потеряла бы в имидже, став просто «симпатичной но странной ботанкой».