Синдзи-кун и пять стадий принятия

— Не, спасибо. — говорю я, представляя, что там творится будет. Женский коллектив — это страшно, мальчики и девочки.

— Я вас всех люблю, но пожалуй, буду просто в гости приходить, а то Нанасэ расстроится.

— Жаль. — говорит Акира. Акира?! Да, это говорит Акира. Что-то с ней определенно случилось. Ну да, тяжелый разговор с Джуном, по итогу которого — разгромленная квартира, сам Джун в больнице, а у Акиры вон, глаз дергается. В общем укатали сивку крутые горки. Досталось переживаний за последние два дня.

— Ну… ладно. — сказал я, чтобы хоть что-то сказать и бочком-бочком отошёл в сторону от продолжающейся непринужденной беседы. Мне надо было подумать. Я предполагал, что моя способность — помимо того, что излечивала, давала кратковременный эффект, что-то вроде алкогольного снижения степени критического мышления и прочее. Что и послужило причиной всех этих, как говорит Акира — языческих забав. Но, что если основной эффект импринтинга — продленный? Действительно ли Акира бросила своего парня просто потому, что, цитирую тот «ревнивый придурок»? Положа руку на сердце, было с чего ревновать. Лично я вот не ревную, но это у меня полжизни ушло на то, чтобы научится этому и понять почему ревность — это бред. Любому обычному человеку расскажи про то, что там в онсэне творилось — он немедленно взбеленится. Потому что это затрагивает глубокие инстинкты небезопасности, понижения социального ранга и рисков тратить свои ресурсы на выращивание чужих детей. Это инстинкты. Как говорят по телевизору в передачах про здоровье — это норма. Вот и среагировал Джун нормально, хату вон Акире разнес. Акира в свою очередь среагировала нормально — у нее триггер на зависимость от мужчин, вообще от кого-либо, она всю жизнь сильной становилась не для того, чтобы ей тут устраивали… в результате Джуна жалко.

Я остановился перед бумажной мишенью, которую мы прикрепили к картонным щитам и посмотрел на пулевые отметины. Пригляделся. Мурашки пошли у меня по коже.

— Майко! — крикнул я от мишеней: — пожалуйста, подойди сюда. Хотя… все подойдите. — я снял мишень с картонной подставки и держал в руках.

— Что там у тебя? — расстояние небольшое и тройка девушек уже рядом. Идут — заглядишься. Акира как всегда в красном, ей только широкополой шляпы не хватает, а покрасить ее наряд в такой темный, строгий — вылитая Мэри Поппинс. Майко. О, Майко всегда двигается как большая кошка, все ее движения плавные и мягкие, она словно вода перетекает из шага в шаг. И Читосе… раньше она так не ходила. Она ставит ступню уверено, но осторожно, словно сканирует окружающее пространство, перед тем как поставить ногу. Хищницы. Молодые, сильные, уверенные в себе.

— Чего уставился? — спрашивает Майко, подойдя поближе.

— Красиво идете. — отвечаю я: — вот, смотрите. — я поднимаю мишень. На мишени три пулевых отверстия, как обычно при работе Читосе. Два — в груди, кучно в десяточке, посредине, но слегка смешены влево, туда, где сердце. И одно — в голову. Тоже слегка смещено влево. В глаз.

— Ну, три дырки. — пожимает плечами Майко: — и три дырки. Убивашка у нас дыроколит картонки направо и налево.

— Не об этом. Сколько раз она стреляла в эту мишень?

— Что? Мы же тут… — до Майко начало доходить: — Нифига себе! Серьезно?!

— Да. Вглядись, отверстия больше, чем стандартный девятимиллиметровый патрон. Вот. — я протянул руку и вытащил один магазин из паучера на ремне у Читосе. Та только моргнула, недоуменно. Щелкнул патроном, извлекая. Отдал магазин обратно. Просунул маслянисто поблескивающую головку патрона в отверстие. Было видно, что отверстие больше пули как минимум в два раза.

— Ого. — говорит Акира и с уважением смотрит на Читосе: — я такого в жизни не видела. Кто она у нас?

— Хороший вопрос. — мы, все втроем внимательно смотрим на Читосе. Читосе смущается, убирает руки за спину и опускает взгляд вниз. Такая лапочка.

— Погоди, так ты признаешь мою правоту? — говорит Майко: — ты признаешь, что она — супер?!

— Боюсь тут все еще хуже. — говорю я: — а скажи-ка мне, Читосе, ты на ярмарках хоть раз из пневматической винтовки на призы стреляла?

— Было дело. — говорит все еще смущенная Читосе: — но никогда ничего не выигрывала.

— Хорошо. Майко, золотце, метнись кабанчиком, принеси сюда все, что у нас есть — пневматику, дробовик, который у Антимагии отжали, револьвер наш старый… все.

— Ай-ай, кэптан! — Майко тут же уметелила, а я, увидев недоуменный взгляд Акиры пояснил. Что да, слишком уж легкомысленно я отнесся к подавляющим успехам Читосе, потому что занят был другими мыслями. А не был бы — так обязательно внимание обратил, что у нее рука в бою твердая и не дрогнет. Для новичка — нехарактерно. Как там написано — в бою вы не подниметесь до уровня своих ожиданий, а опуститесь до уровня вашей подготовки. Любой дурак может натренироваться посылать пули в мишень в тире, и это же самый дурак в первом же бою может прострелить себе ногу. Или не суметь вставить магазин дрожащими руками. Палить в белый свет как в копеечку.