Синие стрекозы Вавилона

Навострил уши Вавилон, будто пес, дичь почуявший. Устремился всеми помышлениями своими в ту сторону, словно девица при звуке шагов нареченного. Руки простер, как ростовщик, увидевший пред собою серебряные сикли.

Объявился среди грязнобородых эламитов новый пророк. Имя ему было Нура, рода древнего, некогда известного и в хрониках неоднократно упоминаемого, но ныне совершенно захиревшего, о былой славе и не помнящего, мирно репой на базаре торгующего. Расправил он плечи, не желая больше терпеть иго ордынское, поднял оружие и с несколькими юными соратниками своими совершил дерзкое нападение на пятерых ордынцев, когда те по базару ходили и на даровщинку лакомились то изюмом, то творожком.

Зарубив их, срезал у всех головы и за волосы к поясу повесил. И в таком виде на крышу храма забрался, откуда призывать сограждан своих стал против ордынского ига подниматься.

И на богов рукой указывал: по их повелению сие страшное совершил.

Долго кричал Нура, и все больше народу стекалось к храму. Кровь из отрубленных голов ползла по пыльным босым ногам Нуры. Сказочно красив был Нура, длинные черные волосы заплетены в семнадцать косиц, а борода у него еще не выросла и потому не успела стать грязной.

Говорил Нура о том, что откровение ему было. Явился к нему Нергал Эламский (не тот, какому в Вавилоне поклоняются, а другой. В Хегаллу на родине Нуры, иному Нергалу поклоняются, отчего некогда распря между жрецами Элама и Вавилона воздвиглась великая, и взаимно объявили друг друга еретиками и злокозненными псами, что мочатся на священное древо богопочитания, не разбирая, на что поганую лапу задирают).

Будто бы взял его за руку Нергал Эламский, и нежной была та рука, точно ладонь младшей жены или дочери. И показал на Элам, под игом Орды изнемогающий. И велел поднять оружие и Орду истребить. А за то обещал всяческую помощь и поддержку и одним прикосновением наделил его, Нуру, решимостью сверхчеловеческой, проницательностью древнего старца и силой льва и быка вместе взятых, когда сплетаются те в единоборстве.

И сказал, что явился также ночью той еще четырем юношам, дабы все вместе начали священное дело.

И закричал народ, задирая грязные свои бороды вверх, к Нуре:

— Веди нас, Нура!

Такие вести отрывочно приходили в Вавилон. Великий Город внимал им в тяжком раздумье, но ничего не предпринимал.

Между тем в Эламе на удивление быстро истребили Орду. Нура был одновременно везде. Говорили, что в одно и то же время можно было видеть его в пяти местах сразу. Своими руками, кои потом лишь немногие лобызать осмеливались, бомбы подкладывал, запал поджигал, из автомата стрелял, пальцем своим светозарным на курок нажимать изволял. И друзья его, верные соратники, принявшие имя нуритов, так же поступали, вождю своему во всем подражая.

Все больше и больше их становилось в Эламе. И неуютно уже стало там Орде. Поначалу подавила несколько мятежей, а после отступилась. Собственно, Орда не любила там сидеть, где вдруг народ начинает за ножи хвататься, и уходила, благо много было на земле народов ленивых, жирных, сытых, каким бы на перине лежать и пузыри пускать и за счастье это готовы откупаться от ордынцев чистым серебром.

И ушла Орда из Элама, оставив там несколько сотен своих человек убитыми. Погибли и четверо соратников Нуры (они-то и перебили эти несколько сотен). Один Нура жив пребывал и невредим, ни один волос на голове его не обгорел. И стал Нура пророком и царем этой страны, и все становились перед ним на колени и склоняли головы. И когда обращал к кому-либо из них речь, почитали за великое благо выслушать ее. А следы от его босых ног (ибо никогда не носил ни сандалий, ни сапог, как заповедал ему Нергал Эламский) благоговейно собирали в мешочки и хранили как великую драгоценность. Столь велико было в народе эламском преклонение перед этим Нурой.

И вышли из безвестности и забвения друзья и родичи Нуры, что прежде репой торговали на базаре, а о великом не задумывались. Всех сделал султанами, вождями, полководцами, министрами, а кто совсем уж ни на что не годился — тех определил в сотники, дав, впрочем, каждому доброго советника из испытанных воинов.

И воссел на древний трон Нура, а верные люди окружали его повсюду. И обожал народ своего повелителя, ибо в одном лице предивным образом сочетал он сразу три свойства, будучи в одно и то же время и владыкой, и полководцем, и пророком.

Слова, оброненные Нурой то здесь, то там, собирались столь же бережно, что и следы его ног, и все заносилось на скрижали. И вскоре сделали из тех скрижалей книгу и поднесли ее Нуре: прочти, о великий, и скажи, что думаешь.