Синие цветы I: Анна

– Тем не менее они намерены довести свой план до конца, – резюмировала я. – Добавив в список на отстрел и мое имя – как подружки нежелательного свидетеля.

– Похоже на то, – протянул Науэль.

Мне бы его спокойствие. Я закурила вторую сигарету. Науэль отобрал ее у меня, брезгливо схватив кончиками пальцев, и выкинул в окно, из которого в салон вливался поток холода.

– Дай мне докурить, – сказала я и застучала зубами. – Меньше всего сейчас мне следует опасаться сигарет. Мы как в черном туннеле. Пока что я не вижу выхода.

– Не будь столь пессимистичной. Моя злость и стены пробивает. Мы разберемся в происходящем.

– Что значит «разберемся», Науэль? Ты намерен вступить в разборки с бандитами?

– А ты думаешь, я позволю им безнаказанно вваливаться в мою жизнь и резать моих приятелей? Они проклянут тот день, когда связались со мной.

– Главное для нас – это перебраться в безопасное место, где они не найдут нас.

– Если найдут, это будет их проблема, поверь мне. «Я твой сладкий пирожок. Ну-ка, съешь меня, дружок!» – процитировал Науэль рекламу выпечки.

Я решила не продолжать спор. Даже Науэль не настолько безумен, чтобы в это ввязываться. Сейчас он разозлен, но, остыв, откажется от своих безрассудных намерений. Скудно освещенные окраины за окном… Скоро мы покинем город. Мне представилось тело Янвеке, лежащее на полу в темной кухне, и глаза снова защипало. Нет, его должны были уже забрать оттуда. Впрочем, городской морг едва ли лучшее место. Поворошив воспоминания о начале дня, я попыталась отыскать знаки близящегося бедствия. Ничто не предвещало такого развития событий. Просто резко все ухнуло и покатилось.

Вскоре Науэль свернул с шоссе на дорогу поменьше и попустыннее.

– А у тебя вообще есть права? – запоздало решила утончить я.

– После того, как мы стали свидетелями двух убийств, едва не были убиты сами и, сделав вывод, что от нас так просто не отстанут, угнали машину, отсутствие у меня прав едва ли главная наша проблема. Еще спроси, есть ли у меня разрешение на ношение оружия, – над ветровым стеклом болталась тряпичная игрушка, мягко постукивая в стекло. Науэль сорвал ее и выбросил в окно. – Достала. Мы выезжаем из города. Постарайся расслабиться и получить удовольствие. Только уползли на заднее сиденье. Вероятно, они ищут двоих. Вот пусть двоих и ищут. Если что, плюхайся на дно машины и убедительно изображай, что тебя нет.

Я не знала, как изображать, да еще убедительно, что меня нет, но перебралась на заднее сиденье с максимальной неуклюжестью, которую Науэль, к счастью, не стал комментировать. Колени дрожали. От волнения чувствуя себя совершенно обессиленной, я легла и сжалась в клубочек, ощущая щекой шероховатую обивку сиденья. Темнота салона окружала меня, прохладная и плотная, как грязная вода. Героини романов, попадая в переплет, воодушевлены предстоящими приключениями, а я почему-то только боюсь и хочу курить.

Когда машина преодолела поворот, раздался свисток, пронзительный, как крик птицы, и Науэль надавил на тормоза. Я мгновенно соскользнула с сиденья. Началось? Я зажмурилась. Науэль вышел из машины.

– В чем проблема? – спросил он. Он говорил спокойно, но как-то непривычно, не так, как обычно.

– Просто проверка. Ваши документы.

Полицейский… Я не знала, радоваться или наоборот.

– Счас, – сказал Науэль, скомкав слово, и полез в салон с несвойственной ему неловкостью. – Где-то, где-то. Что о погодке скажете? Не блеск, да? – он шарил долго, но свет в салоне не включал, чтобы полицейский не увидел развороченную приборную панель. Науэль продолжал говорить все в той же странной манере, делающей его речь неразборчивой – ставил ударение иначе, проглатывал последний слог. В звучании исковерканных слов было что-то знакомое, но мне было так непривычно слышать их в исполнении Науэля, что я не сразу догадалась, где мой слух уже ухватывал подобную речь. После нескольких минут недоумения я узнала искаженный говорок нищих окраин.

Обшаривая поверхности, Науэль говорил с полицейским о том о сём, какой-то простодушной ерунде. Его словно подменили. Полицейский понимал два слова из пяти, отвечал невпопад и, наверное, уже не чаял отвязаться. Наконец Науэль выбрался из машины и протянул полицейскому что-то.

– Динки, – сказал Науэль. – Динки здесь не видали?

– Динки? – совсем замороченно повторил полицейский. – Кто такой «динки»? – и, после короткой паузы, во время которой он взглянул на то, что протянул ему Науэль, недоуменно спросил: – Карта?

– Да, кто такой «динки»? – спросил Науэль уже своим голосом и, резким движением схватив полицейского за шею, приложил его головой о машину. БУ-У-УМ!

Я взвизгнула.

– А кто ты? – прорычал Науэль яростно, но его жертва была безмолвна. – Кто ты?

Приподнявшись, я выглянула в окно. Вздохнув, Науэль схватил за ноги лежащего на асфальте полицейского, подтащил его к обочине и столкнул с насыпи. «Сегодня все неправильно, – подумала я, – ВСЁ». Происходящее действительно напоминало сумбурный, непонятный, пронизанный тревогой кошмар.

Науэль легко впрыгнул в машину, и мы сразу тронулись с места.

– Зачем ты его ударил? – спросила я.