Синие цветы II: Науэль

У нас в классе был один парень, Свин. Уже не помню его настоящего имени, да и после того, как я однажды назвал его Свином, все звали его только так. Он был довольно толстым, с курносым носом и привычкой втягивать в себя воздух с громким хрюкающим звуком. В придачу он был тупым и злобным, как самый настоящий кабан. Наши отношения всегда были сомнительно окрашены, а после того, как я наградил его прозвищем, засияли как капли бензина на мокром асфальте.

Странная дружба между маргинальным скандалистом и безупречным умником сама по себе вызывала вопросы, и, конечно, у наших одноклассников возникали подозрения о ее истинной сущности. Небеса готовили им чудный подарок…

Я уже недели три как не трепал нервы Эллеке, и он, забывшись и впав в эйфорию, поцеловал меня посреди улицы. В нашей стране двум людям одного пола этого не рекомендуется делать в принципе, а уж если за вами подсматривают чьи-то злобные маленькие глазки… Разумеется, Свин растрепал всем.

Подтверждение было получено, и поднялась волна грязи. Они знали, как меня раздавить: они не тронули меня, но вгрызлись в Эллеке. Он был слишком хорош, они так долго мечтали унизить его и теперь получили возможность. Каждое гадкое словечко, брошенное в Эллеке, вонзалось в меня, как гвоздь. И я думал на полном серьезе: может, убить их? Принести в школу нож. Порезать стольких и так сильно, как только смогу. Что я теряю, в конце концов? Я уже конченый, моя жизнь кончена. Хотя Эллеке первым бы бросился скрутить меня.

После уроков, как-то отвязавшись от них, я сказал Элле:

– Теперь ты видишь, какой я урод? Даже тот, кто близок ко мне, становится уродом. Ты жалеешь, что ты со мной?

Он выглядел спокойным, как обычно.

– Никогда в жизни ни о чем не жалел.

– Да ну? А что ты думаешь обо всем этом дерьме? Они не дадут тебе жить спокойно. К матери твоей придут, расскажут.

– Тоже мне угроза, – он посмотрел на меня безмятежными глазами. – С мамой я как-нибудь договорюсь.

– И отцу…

– А отца – перетерплю. Ты идешь со мной? Или как?

– Или как.

– Будь осторожнее.

Он взял свой рюкзак, с громким «дззззык» застегнул молнию на куртке и ушел, оставив меня в умственном и эмоциональном потрясении. Неужели ему действительно все равно?

Мне не было. Я вышел из школы и некоторое время кружил вокруг здания, пока не наткнулся на вывалившихся на крыльцо Свина и его компанию.

– Уже не вместе, любовнички? – захихикал Свин.

Он и его дружки сегодня нахлебались достаточно крови, так что были сыты и вполне добродушны. Я мог бы просто проигнорировать их, невозмутимо пройти мимо, как сделал бы Эллеке. Но я шагнул к Свину, заставив его отпрянуть, и в упор посмотрел в его прыщавую морду.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Свин? Тебе не дает даже подзаборная шваль, которая в принципе дает всем, – у меня оставалась секунда до драки, и я показал ему свои пальцы, унизанные кольцами. – Тебе повезло. Сегодня со мной мое любимое шипастенькое.

И затем вмазал ему в рыло со всей дури. Чего-чего, а дури во мне было много. Свин завизжал, остальные вцепились в меня и потащили для продолжения беседы за школу.

Их было пятеро, а я по-прежнему один, в общем, давненько меня так не колошматили. После того, как они отвалили, я, навзничь лежа на земле, нащупал в кармане колючие углы коробка и ухмыльнулся. Свин даже представить не мог, какие неприятности его ждут. Мне было больно выдохнуть, куда там подняться, так что я продолжал лежать, смотрел на небо сквозь разбитые пальцы и чувствовал себя предельно свободным – потому что если они причинили мне вред, я волен отомстить как мне пожелается.

Теперь, когда сдохли мои последние запреты, во мне как будто повернулось что-то, и я заработал в режиме удесятеренной жестокости. Эта идея возникла не под ударами, и не когда я, морщась, стягивал с пальца окровавленное кольцо. Она зрела весь день. Как могли они так обращаться с Эллеке, который был лучше меня, лучше всех? Они не имели права даже взгляд поднять на него. Злобные, ядовитые твари, которых следует изводить их же методами: любая мерзость, любая подлость, я сделаю все что угодно, лишь бы врезать как можно сильнее. И совесть меня не замучит. Не мое правило – всего этого гребаного мира.

Я доковылял до дома. Моя комната походила на склад печатной прессы. Я скупал журналы про шмотки, просто женские журналы и журналы про кино – мне нравилось рассматривать фотографии. И, разумеется, не пропускал ни одного издания, где упоминалась Ирис. Пару месяцев назад в киножурнале я наткнулся на интересную статейку, где авторы проверяли на достоверность разные штуки из фильмов. Вот, например: в киношке герой изготовил взрывчатку из подручных средств. Проверили – действительно, работает. Чудненько. Обожаю страну, где в журнальчике можно наткнуться на рецепт взрывчатого вещества. Она мне идеально подходит.