Синий дракон

– Это записи Кротова.

– Вы хотите сказать, что Крот делал шифрованные записи? – недоверчиво спросил он. – Зачем это ему нужно?

– Вот об этом я как раз и хотела бы узнать.

– И… можно взглянуть? – спросил Кирилл.

Я открыла сумочку и протянула ему тетрадь. Кирилл с любопытством раскрыл ее и перелистал страницы.

– Немного, – заметил он. – К сожалению. При расшифровке удобнее иметь дело с обширным материалом. Но я попробую, – он поднял на меня глаза. – Если, конечно, вы мне доверяете.

– Почему же, интересно, я здесь стою? – сказала я. – Только одна просьба – об этом никто не должен знать.

– Можете на меня положиться, – пообещал Кирилл. – Но как вам удалось раздобыть эти записи? А, главное, как вы о них вообще догадались? Вы наконец встретились с Кротом?

– Крот, увы, до сих пор не появился, – сказала я. – А записи нам птичка в клюве принесла, понимаете?

– Догадываюсь, – улыбнулся Кирилл и, сложив тетрадь в трубку, спрятал ее во внутренний карман пиджака. – Так я, если результат будет, позвоню?

– Да, звоните в любое время, – сказала я, протягивая ему визитную карточку. – И, пожалуйста, постарайтесь сделать это побыстрее!

– Такой женщине, как вы, я не могу отказать, – многозначительно произнес Кирилл бархатным голосом. – Ночь спать не буду, но сделаю!

Кажется, он вполне пришел в себя после небольшой личной катастрофы и даже нашел в себе силы продемонстрировать интерес к моей персоне. С фингалом под глазом он выглядел в роли обольстителя немного забавно, но я сделала вид, что мне ничуть не смешно. Я улыбнулась благодарно и, взмахнув ресницами, посмотрела Кириллу прямо в глаза – на мужчин такой взгляд действует безотказно. Теперь он вообразит о себе невесть что и костьми ляжет, чтобы выполнить мою просьбу.

Конечно, был некоторый риск в том, что я доверила малознакомому человеку столь важный документ. Но я рассудила, что именно Кирилла нельзя до сих пор упрекнуть в какой-либо двуличности или лжи – при всей своей «продвинутости» он был, пожалуй, даже слишком прямолинеен. А сотрудничать он с нами был вынужден, потому что мы довольно плотно вторглись в его жизнь, и от нас во многом зависело, будет ли она спокойной или вдруг у Кирилла появится масса посторонних проблем. А теперь вдобавок ему страстно захотелось блеснуть передо мной своим искусством. Поэтому я и пошла на этот риск.

Тем более что Кирилл все-таки имел отношение к событиям. Искать специалистов на стороне, объяснять им суть дела, убеждать в срочности исполнения… Нет, вариант с Кириллом казался мне оптимальным. Лишь бы он сумел разобраться в каракулях Кротова!

Мы очень тепло попрощались с Кириллом, и, весьма воодушевленная, я опять отправилась в редакцию.

Оказалось, что Кряжимский уже ушел. Виктор вместе с Ромкой находились в фотолаборатории, а Маринка поджидала меня, чтобы накормить бутербродами и попутно как следует выспросить меня о похоронах. Я давно заметила, что многие женщины очень неравнодушны к этому мероприятию и готовы часами слушать, как провожают в последний путь совершенно незнакомого человека, особенно если похороны пышные и на них присутствует много народа. В чем причины такого интереса, я объяснить не берусь, тем более когда дело касается таких молодых и симпатичных особ, какой является наша Маринка.

Я уже доедала второй бутерброд и приступила к описанию траурного одеяния вдовы, как в редакции протяжно и требовательно зазвонил телефон. Марина быстро сняла трубку.

Сначала она сказала: «Да!», потом страдальчески сморщила личико, потом подняла озадаченно брови и наконец обернулась ко мне, прикрыв трубку ладонью.

– Мне кажется, тебе придется взять трубку, – сказала она и не совсем удачно пояснила: – Там какой-то идиот звонит!

В душе я была уверена, что беседовать с идиотами и изобретателями вечного двигателя – прерогатива как раз секретарши, но в ту минуту я просто не нашла что сказать. Покорно взяв трубку, я сообщила в нее свою должность, фамилию и заверила, что внимательно слушаю.

– Так это ты самая главная? – недоверчиво осведомился неприятный мужской голос, обладатель которого, видимо, столь долго полоскал горло суррогатами алкоголя и так часто торчал на ледяном ветру, что голос этот превратился в некое зловещее механическое сипение. – Это точно?

Я заверила, что главнее меня никого и быть не может.

– Это ты давала объявление насчет «дракона»? – уточнил тогда загадочный тип. Сердце у меня заколотилось в два раза быстрее, и я подтвердила, что объявление – моих рук дело.

– И тысячу баксов отдашь? – не отставал недоверчивый собеседник.

В нашем редакционном сейфе лежала тысяча долларов, которая, строго говоря, предназначалась совсем на другие цели, но я вспомнила рассуждения Кряжимского и уверенно пообещала отдать и баксы.

– Тогда слушай в оба – повторять не буду! Четвертый Железнодорожный тупик, дом двенадцать. Придешь в десять вечера, поняла? Одна, понятно? И никакой ментуры! Слажаешься – больше меня не увидишь! А кроме меня, тебе никто не поможет… Ну, все – до вечера!

Глава 9