Синий олень. Трилогия (СИ)

Жанна Иосифовна тоже поняла его намек. Она деликатно улыбнулась и развела руками.

– Постараюсь, Марат Васильевич, а это уж как получится.

– Завтра! Ишь, какой ты скорый, Марат! – весело закричал заведующий Семен Григорьевич, потирая руки – У нас тут завтра работы невпроворот.

– Ничего, задержишься немного, – в тон ему ответил Доронин, – заодно мы завтра вместе это дело и спрыснем. Ты как, Женя?

Женя мгновенно сообразил, что ему придется не только дарить Жанне Иосифовне духи или конфеты, но и достать бутылку хорошего коньяку и что-нибудь на закуску – «спрыснуть» успешно прошедший доклад вместе с Дорониным и Семеном Григорьевичем. Наверняка и Жанна Иосифовна к ним присоединится.

– Мне доставит огромное удовольствие, если… – с искренней радостью в голосе начал он, но Доронин перебил его и сам закончил фразу:

– …если все здесь присутствующие согласятся разделить с нами нашу радость по поводу успешного окончания работы над диссертацией.

Все словно только и ждали этих слов – тут же довольно зашумели, заулыбались. И до Жени стазу дошло, что «обмывать» свой доклад ему придется отнюдь не кулуарным образом в кабинете заведующего – необходимо будет напоить и накормить всю кафедру. Взгляд его стал еще более приветливым, разведя руками, он гостеприимно произнес:

– Ну, поскольку Марат Васильевич все за меня сказал, то мне и добавить нечего, – и при этом от всей души пожелал научному руководителю: «Чтоб ты сдох, скотина!» Мысленно, конечно.

Ровно за двенадцать часов до того, как Женя Муромцев сделал свой столь высоко оцененный научными мужами доклад, поезд доставил в северную столицу Колю, Васю и Зойку. Сумку с оружием они оставили в автоматической камере хранения Московского вокзала, перекусили в буфете и около часа ждали открытия метро.

От станции «Парк победы» Зойка, обладавшая прекрасной зрительной памятью, быстро довела их до дома Жени и даже показала стоявшую во дворе «волгу».

– Вот на этой тачке он ездит.

– Круто! – заметил Вася, невольно сравнивая «волгу» Жени с заводским ГАЗиком.

– Да ладно тебе, крутые сейчас на иномарки пересаживаются, – буркнул Коля, – ты особо-то не глазей, подозрение вызовешь. Когда, он, интересно, на ней отчаливает из дому? Где его окно?

Зойка пожала плечами.

– Я с улицы не смотрела, а квартира на восьмом этаже во втором подъезде. Пошли в подъезд – постоим между этажами, а то холодно.

– Еще увидят, – возразил Коля, – семь утра, сейчас народ дружным скопом на работу повалит.

– Не увидят – у них там лифт, пешком вообще никто не ходит.

Стоять за деревом и ждать было и вправду зябко, поэтому Вася согласился:

– Ладно, пошли. Только сначала надо вычислить его окна.

Подъездов в доме было шесть, каждая квартира имела по балкону, поэтому окна Жени Муромцева вычислили довольно легко. Они оставались темными, хотя дом постепенно просыпался, в квартирах вспыхивал свет, за занавесками мелькали тени – жильцы собирались на работу. Из подъездов торопливо выбегали люди, в спешке хлопая дверьми, но Женя все не подавал признаков жизни.

– Дрыхнет еще, – констатировал Коля и поежился, потому что порыв сырого осеннего ветра пробрал его до костей, – ладно пусть поспит, позже уйдет – позже домой вернется. Пошли в подъезд – пройдемся мимо его двери, и решим, как будем проникать.

– У него двери двойные, – шепотом объясняла Зойка, пока они, стараясь громко не топать, поднимались на восьмой этаж, – для каждой свой ключ, оба здоровые, толстые. И замки там не такие, как везде, там даже изнутри, чтоб открыть, надо повернуть, потянуть и что-то там отодвинуть, я тогда с трудом от него вышла.

Взглянув на дверь квартиры Жени Муромцева, они спустились на площадку между этажами и присели на корточки возле батареи, чтобы погреться. Потирая замерзшие ладони, Вася задумчиво покачал головой.

– Н-да. Чтоб отворить этот сезам, нам с тобой, Коляша, придется упорно и долго постигать профессию «медвежатника».

Действительно, еще в шестидесятых годах перед самым заселением кооперативного дома строители предложили будущим жильцам – в основном хорошо обеспеченному по тем временам профессорско-преподавательскому составу – поставить за отдельную плату массивные двойные двери. Ада Эрнестовна тогда немного поворчала, что у нее, дескать, красть нечего, но потом все же согласилась, соблазненная редкой по тем временам дерматиновой обивкой – для звукоизоляции. Замки строители тоже врезали нестандартные – надежные, фирменные.

– А если по-простому? – предложил Коля. – Подождать, пока сам откроет дверь, дуло к затылку и вперед: гони баксы, если хочешь остаться жив.

Зойка в ужасе ахнула и прижала руки к груди.

– Нет! Не надо!

– Не ори!

– Не кричи на нее! – Вася вспылил, но постарался не повышать голоса.

– Она права, ты рассуждаешь, как полный дилетант в области права. Ты никогда не задумывался, почему люди всячески изощряются и крадут, если можно просто крикнуть «кошелек или жизнь!»? Потому что кража это одна статья, а вооруженный грабеж и насилие – совсем другая.

– А нам это теперь не по барабану?