Синкопа в унисон (СИ)

Степан так же пристально всмотрелся в глаза Тони, словно пытаясь по ним что-то для себя определить. Молча кивнул и встал, подавая руку гостю. Проводив того в просторную ванную комнату - а это была именно ванная комната, а не банальная ванная - внезапно прижался к узкой спине и обнял. У Разумовского сердце скрутилось узлом от этого жеста. Он подсознательно чувствовал в своих действиях какую-то повторяющуюся ошибку. Но в чём она состояла, он не мог понять. В том, что он позволяет себе на какое-то время довериться этому типу? Или в том, что всё время себя одёргивает? Но ошибка в алгоритме точно была. От чего уже неоднократно происходил сбой привычной программы. Или проблема в самой программе? Всё его существо восставало против того, чтобы к этому неординарному великану применять хоть что-то стандартное. Пусть даже это всего лишь привычка ничего не ждать и брать только то, что предлагают, в то же время тщательно отмеряя адекватные порции ответных эмоций и действий.

- У меня тут и клизма есть, - нежно промурлыкал Стёпа.

- Отлично! – зашипел змеёй Тони. – Обязательно тебе её поставлю, но не в этот раз. Хорошо? На сегодня у меня другие планы.

- Вредный ты, - заявил капитан Очевидность.

- Я полезен при правильном применении.

- О как… а какое применение правильное? – мурлыкнуло невозможное чудовище и погладило крепкую задницу блондина.

- Я тебе покажу… потом… если захочешь…

- Не задерживайся, пожалуйста, - уже совсем другим тоном попросил Стёпа.

- А то чай остынет? – усмехнулся Разумовский.

Эффект произведённый этими словами стал для Тони неожиданностью. Великан резко оторвался от него, хлопнул себя по лбу ладонью, и его буквально сдуло ветром из ванной. Во всяком случае, занавески заметно колыхнулись. Но уже через минуту он ворвался снова с большим пушистым полотенцем в руках. Гость как раз стягивал с себя носки, сидя в одних джинсах на круглом темно-синем коврике с длинным ворсом. Стёпа повесил свою ношу на держатель возле душевой кабины и удалился. Всё это он проделал вслепую, не отрывая заинтересованного взгляда от блондина. Когда за великаном закрылась дверь, Тони с улыбкой покачал головой. Дверь тут же приоткрылась, в щель просунулась хитрая Стёпина рожица, окинула его ещё одним жадным, почти тоскливым взглядом, облизнулась и снова исчезла. Разумовский немного подождал, глядя на дверь, но она больше не открылась. Коротко хохотнув, он разделся полностью и запер дверь на защёлку. Некоторые моменты подготовки требовали одиночества и сосредоточенности, благо санузел совмещенный.

Для закрепления эффекта Тони решил выйти из ванной в одном полотенце. Банально, да. Зато эффективно. На кухне Стёпы не оказалось, и пришлось идти его искать. Плутать по довольно запутанным коридорам и проходным комнатам не пришлось. Хозяин квартиры обнаружился неподалеку, в гостиной. Он восседал на ковре, скрестив ноги на восточный манер. Перед ним на очень низком столике источал струйки пара чайник, поблескивали белоснежными английскими боками чашки и маняще просвечивала малиновыми переливами вазочка с вареньем. Банки нигде не было, и Разумовский понял, что план мести требует корректировки. Однако, счет растет. Чаепитие уже можно было бы и отложить на пару часиков. К тому же сидеть на полу в полотенце… Хотя…

Тони сел с противоположной стороны столика, повторяя позу Степана. Полотенце пошло разошлось. И, хоть и не открыло всех подробностей, но явно было к этому готово.

- Вот, - с мужественным спокойствием доложил великан. – Чай вот. Варенье. Малиновое.

Блондин, молча, испытующе смотрел в глаза гостеприимного хозяина.

- Коньяк? – упорно храня невозмутимое выражение лица, спросил тот.

Разумовский кивнул, не отрывая ледяного взгляда. Великан быстро, но храня достоинство, наполнил бокалы коньяком, а чашки чаем. Пили без тостов, мелкими глотками, смакуя, глядя друг другу в глаза. В голове навязчиво загудело, всё же выпито уже было немало. Стёпа тоже, судя по взгляду, не становился трезвее. Допив свой коньяк, Тони сделал глоток чая. Протянув ложку к вазочке с вареньем, обнаружил, что она от него ускользает и способствует этому не опьянение, а Стёпина лапа. Коротко рыкнув, блондин сделал рывок за лакомством на противоположную сторону столика и был пойман за руку. От неудачного рывка полотенце предательски поползло вниз, наполовину оголяя впадинку между ягодицами. Степан, аккуратно выворачивая блондину руку, уложил его на спину справа от столика и склонился над ним. Тони сглотнул, глядя в перевёрнутое лицо великана. Поцелуй в губы был неожиданным и коротким. Губы великана тут же скользнули ниже, к подбородку, основанию шеи, к гладкой груди. От смеси алкоголя с жаром нависающего тела у Разумовского на мгновение сбилось дыхание. Грудь Стёпы оказалась прямо над ним, и он прикоснулся руками к этому теплу. Запустил руку в вырез футболки. Схватился второй рукой за её подол и настойчиво потянул, стягивая, оголяя крепкий пресс. Великан жадно выцеловывал его живот, не мешая, но и не помогая. Тони потянулся и лизнул впадину пупка, укусил кожу.

- Сними, - попросил он.