Синто. Героев нет. Тетралогия (СИ)

  - Ну, не настолько все плохо. Не переживайте. Вкратце дело было так. Богомол хотел какого-то заявления от меня, я не вслушивался готовясь к пыткам, но пытать начали Викен. Палач жег ее лицо кислотой и... в какой-то момент меня освободили. Палач парализовал Богомола, освободил меня, затем Викен; одел ее, дал мне одежду, сделал 'ключи', ослепил полностью беза, впрыснул ему нео-нашатырь и оставил подыхать.

  - Забавно, - задумчиво произнес Самарский.

  - Вот именно. Палач называл Викен Хейсой. Закрыл ее собой от игл. А когда умирал, то была такая сцена, что слезами хоть залейся - классическая хинская драматургия: вспомнили и о гадании, и о том что в следующей жизни все будет хорошо, - эта фраза вышла злой и циничной.

  - Я хочу знать о нем все, - приказал я, - Складывается впечатление, что палач действовал на эмоциях, но надо проверить, не действовал ли он по указке своего руководителя 'голубя', вопреки 'соколу' Хунэ.

  Мой помощник задумчиво кивнул.

  - Да, я выпотрошу базу с личными делами, ребята помогут взломать... Странно все это.

  - Да уж, странно.

  Оставив Самарского, я отправился на поиски Викен. Таисия, оказывается, оттранспортировала ее на 'Сокол', в родные стены, так сказать. И то правильно, если хины не успели разграбить корабль, то у нас найдется все необходимое для оказания помощи в полном объеме.

  Наша милая доктор колдовала в своей вотчине с азартом фанатика своего дела. Обычно при общении со мной она чуть смущалась - легкая влюбленность, но в этот раз не дала мне и рта раскрыть, попросив, чтобы я пришел через час. Несмотря на сильное желание узнать хоть что-нибудь, мешать ей я не рискнул и послушно покинул медотсек.

  Чтобы убить время, я помог нашим в нудной, но необходимой тестировке систем корабля. Через два часа я вновь был в медотсеке, Таисия уже не возилась с образцами и реген-растворами, а сидела за пультом, значит можно отвлекать.

  - Рассказывайте, - просто сказал я.

  - Сильное нервное и физическое истощение послужили причиной глубокого обморока, - привычно начала она. - Кислотные ожоги на лице: повреждена кожная и мышечная ткань, но... все не так плохо, как кажется - двигательные нервы целы, сквозные раны невелики... 'Заплатки' я поставила раститься. Так что думаю, месяца три-четыре и... все будет 'совсем неплохо', а через год и следа не останется... Ну, если не делать глупостей, конечно. Тяжело ей будет с 'баллоном' на лице первые недели две, но после пересадки и приживления 'заплаток', ограничимся только пластырем.

  - Эти ожоги... Что вы еще можете о них сказать?

  - Ну... Раз вы спросили... Я думаю, что надо было очень постараться, чтобы нанести столь минимальный вред при столь впечатляющем внешнем результате.

  - Насилие?

  - Нет. Сексуального насилия не было, - успокаивающе заверила она меня.

  Мне действительно стало спокойнее, не хотелось быть виноватым перед Викен еще и в этом. Но...

  - А добровольный секс?

  Таисия шокированно моргнула, потом пересмотрела записи на визоре.

  - Нет, не было.

  Не было... Да и когда б они успели? Голубки...

  В голове складывалось решение... Неправильное.

  Не ошибочное, нет, именно неправильное - решение, нарушающее правила и нормы.

  Я не могу потерять эту мелкую синто полностью и безвозвратно. И пусть она мне не принадлежит, и уже вряд ли когда-нибудь станет моей, но... Если не она сама, то хоть ее часть - моя по праву - в контракте прописано.

  - Сколько ей лежать в регенераторе?

  - Не менее четырех дней, - тут же мобилизовалась Таисия, готовая отстаивать пациента, и давая понять, что раньше она ее ни под каким видом не выпустит, кто бы и о чем ни просил.

  - А в каком состоянии ее репродуктивная система?

  - В нормальном, - осторожно и ничего не понимая, ответила доктор.

  - Когда созревание?

  - Через... пять дней...

  'Отлично'...

  - Алекса...

  Я перебил.

  - У нас есть возможность произвести забор генматериала и сохранить его? - спросил я, жестко глядя ей в лицо.

  - Да.

  - Я хочу чтобы вы произвели забор материала до того, как Ви... Саламандра Викторова окончательно придет в себя. Хочу, чтобы в регенераторе она пробыла столько, сколько нужно и вышла максимально дееспособной. Вам все ясно?

  Таисия вспыхнула

  - Вы требуете, чтобы я украла у нее яйцеклетку?

  - Я должен повторять приказ? - мой тон холоден, спокоен и... пренебрежителен: оправданий и объяснений - не будет.

  Таисия бледнеет от оскорбления. Наши с ней отношения были 'человеческими', а не 'начальник-подчиненный'. Не простит... Не будет больше милых вечеров-посиделок и обсуждений архаичной литературы. Всегда приходится чем-то жертвовать.

  - Я поняла вас, господин Полномочный Представитель Президента, - в голосе лед, а на лице пылает обида. Она смотрит в визор, и готов поклясться, не видит ничего.

  - Таисия Никифоровна, - она вздрагивает от моего теплого и дружелюбного тона, с трудом удерживая отстраненное выражение лица, - я ведь могу рассчитывать на безукоризненное выполнение и максимальный из возможных результат?

  Она борется с собой.

  - Я, кажется, не давала повода сомневаться в своей компетентности и добросовестности, - процедила доктор сквозь зубы.