Сёгун

Кияма с ненавистью посмотрел на Дзатаки:

– Наши португальские друзья ни за что бы так не поступили, они не стали бы вмешиваться в наши дела. Ни за что!

– Вы верите, что они или их священники тайно замышляют с одним из даймё-христиан с Кюсю начать войну с нехристианами – войну, поддержанную вмешательством чужестранцев?

– Кто, скажите мне? У вас есть доказательства?

– Еще нет, господин Кияма. Но уже появились слухи, и когда-нибудь у меня будут доказательства. – Дзатаки повернулся к Исидо. – Что нам делать с этим нападением? Как выйти из положения? – Он взглянул на Отибу: она следила за Исидо, затем перевела взгляд на Кияму, и Дзатаки вдруг понял, что никогда еще она не была для него так желанна…

Кияма попытался подвести итог:

– Мы все согласны в одном: очевидно, что это господин Торанага затеял поймать нас в ловушку с помощью Тода Марико-сама, как бы ни была она смела, предана долгу и достойна уважения. Смилуйся над ней, Господь Бог, и упокой ее душу!

Ито расправил складки на своем безупречном кимоно:

– Неужели вы не понимаете, что для господина Торанаги это был удачный ход – атаковать своего вассала таким образом? О, господин Дзатаки, я знаю, он никогда не прибегал к услугам ниндзя. Но он очень умен, способен внушить свои идеи другим и заставить поверить, что это их собственные мысли.

– Все может быть… Но он всегда ненавидел ниндзя. Он слишком умен, чтобы использовать их для своих целей или поручить это кому-нибудь. Им же нельзя доверять! И зачем захватывать Марико-сама? Намного лучше было бы ждать и предоставить нам совершить эту ошибку. Мы уже попались.

– Да, мы все еще в западне. – Кияма взглянул на Исидо. – Кто бы ни затеял это нападение – он совершил глупость и нисколько не помог нам.

– По-моему, господин Исидо прав: все это не так серьезно, как мы думаем, – умиротворяюще произнес Ито. – Но так печально – такая некрасивая смерть для нее, бедняги.

– Это ее карма, мы здесь ни при чем. – Исидо оглянулся на Кияму. – Госпоже повезло с этой потайной комнатой, иначе мерзавцы захватили бы ее.

– Но они не захватили ее, господин Исидо, она совершила своего рода сэппуку. Так же поступили и другие. А теперь, если мы не позволим остальным уехать, будет еще много смертей в знак протеста, и мы не сможем помешать этому, – возразил Кияма.

– Не согласен. Всем следует оставаться здесь, по крайней мере, до тех пор, пока Торанага-сама не пересечет наших границ. – Ито улыбнулся. – Это будет памятный день.

– А вы думаете, он их не пересечет? – поинтересовался Дзатаки.

– Не важно, что я думаю, господин Дзатаки. Мы скоро узнаем, что он собирается делать. В любом случае это не имеет значения. Торанага должен умереть, наследник – наследовать. – Ито посмотрел на Исидо. – Чужеземец уже мертв, господин командующий?

Исидо покачал головой и взглянул на Кияму:

– Нехорошо было бы, если бы он сейчас умер – такой смельчак…

– Я думаю, он очень вреден и чем скорее умрет, тем лучше. Вы забыли?

– Он может быть нам полезен. Я согласен с господином Дзатаки и с вами: Торанага не дурак. Есть какая-то веская причина, почему Торанага так заботится о нем.

– Вы опять правы, – поддержал Ито. – Андзин-сан для варвара неплохо приспособился к нашим обычаям. Торанага совершенно прав, что сделал его самураем. – Он перевел взгляд на Отибу. – Когда он подарил вам цветок, госпожа, я подумал, что этот поэтический жест достоин придворного.

С этим все согласились.

– А как же то поэтическое состязание, госпожа? – вспомнил Ито.

– К сожалению, его отменили, – отвечала Отиба.

– Совершенно верно, – подтвердил Кияма.

– А вы решили, с чем выступать, господин? – поинтересовалась она.

– Тогда – нет, но теперь…

На высохшую ветвьВдруг буря налетела…И лето льет тайные слезы.

– Пусть это послужит ей эпитафией. Она была самурай, – спокойно произнес Ито. – Я разделяю эти слезы лета.

– Что касается меня, – заявила Отиба, – я бы предпочла другое окончание:

На высохшей ветвиЗадумался снегО мертвом молчании зимы.

Но я согласна с вами, господин Ито. Я тоже думаю, что мы все разделим эти тайные слезы лета.

– Простите, госпожа, но вы не правы, – заявил Исидо. – Слезы, конечно, будут, но прольют их Торанага и его союзники. – Он постарался побыстрее закончить собрание. – Я немедленно начну дознание по поводу нападения ниндзя. Сомневаюсь, что мы когда-нибудь узнаем правду. Пока из соображений безопасности придется, к сожалению, закрыть все проходы и запретить до двадцать второго все выезды.

– Нет! – Это произнес Оноси, последний из регентов, прокаженный, со своего особого места в другом углу комнаты: он лежал в паланкине, за плотными занавесями, невидимый членам Совета. – Извините, но это как раз то, чего мы никак не должны делать. Надо разрешить выехать! Всем!

– Почему?

Голос Оноси был зол и бесстрашен.