Сионизм в век диктаторов

Гвардию Людову польские массы взирали весьма подозрительно из-за ее былой поддержки гитлеро-сталинского пакта,

приведшего к уничтожению польского государства*. Поэтому

Гвардия Людова обладала лишь очень небольшим количеством оружия, окружающая же местность кишела антисемитски настроенными партизанами, нередко наровцами, которые без малейших колебаний были всегда готовы убивать евреев.

Однако в умонастроениях многих молодых сионистов присутствовал еще некий элемент узкого изоляционизма. Самым ярым противником идеи партизанства был Мордехай Таненбаум-Тамаров из Белостока, хотя этот город располагался в дремучих лесах²⁴

. Он писал:

«В осуществлении мести, который мы домогаемся, постоянным и решающим является еврейский, национальный фактор… Наш подход к решению этой задачи требует выполнения нашей национальной роли внутри самих гетто (не бросать стариков на произвол их кровавой судьбы!)… И если мы останемся живы — то с оружием в руках уйдем из них в леса»²⁵.

__________

* Главная причина гибели польского государства заключалась в профашистской ориентации и антисоветской политике его правящих кругов, отклонивших в 1939 г. все предложения Советского Союза о заключении союзного договора о взаимопомощи. — Прим. ред.

__________

Эта линия нашла поддержку в Варшаве, где Мордехай Аньелевич, считая, что мысли о возможности спастись в последнюю минуту бегством подорвали бы железную волю, необходимую для того, чтобы выстоять перед лицом неминуемой смерти, умышленно не строил никаких планов отступления ²⁶.

Результаты этой тактики разочаровали ее сторонников: руководители «Хашомера» и «Хехалуца» надеялись, что их пример объединит узников гетто, но они не поняли, что четыре года унижения и страданий сломили дух народа. Гетто нельзя было вооружить, и поэтому те, кто в них томился, полагали, что восстание только увеличит неизбежность их гибели. Исраэль Гутман был совершенно прав, когда утверждал:

«Истина состоит в том, что еврейская общественность в большинстве гетто и не понимала, и не принимала пути и оценок, предлагавшихся бойцами… Боевые организации повсюду вели ожесточенные споры с еврейской общественностью… Молодежные движения добились в Варшаве того, чего они не добились в местах других мятежей» ²⁷.

Варшавское гетто располагало двумя потенциальными источниками снабжения оружием: это были Гвардия Людова,

желавшая помочь ему, но слабо вооруженная, и Армия

Крайова у которой имелось оружие, но не было желания помочь. Узники гетто кончили тем, что, раздобыв небольшое количество оружия, главным образом пистолеты, они в течение нескольких дней храбро сражались, пока окончательно не иссяк их скудный арсенал. Ревизионистам пришлось сформировать свою собственную, отдельную Национальную военную организацию, поскольку остальные политические течения отказались объединиться с группой, которую они считали фашистской. Тем не менее они сумели достать для одного своего отряда немецкое обмундирование, три пулемета, восемь винтовок и сотни гранат. Некоторые из их бойцов спаслись, бежав через туннели и канализационные трубы, и были переброшены несколькими польскими друзьями в леса;

потом попали в немецкие ловушки, снова бежали, укрылись в нееврейском секторе Варшавы и в конечном счете были окружены и зверски убиты. Для Аньелевича конец наступил в гетто на двадцатый день восстания. Марек Эдельман, в ту пору бундовец и заместитель командира ЕБО, рассказывает,

что Аньелевич и 80 других бойцов застрелились в каком-то бункере²⁸

. Цукерман — другой заместитель командира этой организации — утверждает, что Аньелевич был убит гранатами, брошенными в укрытие, где он прятался²⁹.

«Евреи мечтают попасть в дома рабочих»

Лейбористский сионист Эммануэл Рингельблум также вернулся из заграницы в Польшу. Когда вспыхнула война,

он находился в Швейцарии, куда приехал в августе 1939 г.

на сионистский конгресс, и решил возвратиться через Балканы в Польшу. Здесь он поставил себе задачу вести записи о важнейших событиях того времени. Важность его работы была очевидной для всей общины, которая нашла для него скрытое убежище на арийской стороне Варшавы. Он умер в