Сионизм в век диктаторов

В стране имелся ряд откровенных коллаборационистов вроде Авраама Ганцвайха в Варшаве. Будучи одно время лейбористским сионистом «правого» толка, он возглавлял «группу 13», названную так по местонахождению ее штабквартиры в доме № 13 по улице Лешно. Ее задачей было ловить контрабандистов, шпионить за Еврейским советом и вообще выслеживать представителей интеллигенции для передачи их в руки гестапо ⁵⁴. В Вильно несомненным коллаборационистом являлся Яков Гене, ревизионист, начальник полиции гетто и фактический глава гетто. Когда нацисты услышали о существовании в гетто движения Сопротивления, Гене хитростью заманил руководителя гетто коммуниста Ицика Виттенберга в свой кабинет, и тот был арестован там литовскими полицейскими¹⁵

. Представитель партии «Общих сионистов» Хаим Румковский из Лодзи управлял своим гетто в весьма своеобразном стиле: так, например, «король Хаим», как его называли его подопечные, распорядился выпустить марки со своим портретом и наклеивать их на почтовых отправлениях гетто. Не все были развращены в такой степени, — как эти люди. Черников сотрудничал с нацистами и был настроен против Сопротивления, однако во время крупномасштабной «акции» в июле 1942 г., когда немцы схватили 300 тыс. евреев, он покончил жизнь самоубийством, чтобы не продолжать сотрудничать с — ними. Даже Румковcкий настоял на том, чтобы пойти на смерть вместе со своим гетто, когда нацисты дали ему понять, что сотрудничество с ними не обеспечит «ядру» его подопечных возможность выжить. В душе эти коллаборационисты оправдывали себя за то, что делали, поскольку полагали, будто лишь малодушное сотрудничество с врагом могло помочь какой-то горстке евреев выжить. Но они заблуждались: судьбу отдельных гетто и даже отдельных советов почти в каждом случае решали либо прихоть нацистов, либо проводимая в данном регионе политика, а не проявленное узниками гетто послушание.

«Партии не имеют никакого права давать нам приказы»

Любое еврейское сопротивление должно рассматриваться в контексте нацистской политики в отношении поляков. Гитлер никогда не стремился заручиться услугами какого-нибудь польского квиелинговца: страна должна была управляться путем террора. С самого начала за любой акт сопротивления немцы казнили тысячи людей в порядке коллективного наказания. Члены ППС, бывшие офицеры, многие священнослужители и ученые, многие из людей, которых можно было заподозрить в чувстве солидарности с евреями, были убиты или отправлены в концлагеря. В то же время нацисты стремились втянуть польские массы в преследование евреев посредством материальных подачек, однако всегда существовали люди, которые были готовы помочь евреям. Самой крупной группировкой подобных людей являлась ППС, члены которой выкрали все без исключения образцы официальных штампов и печатей и изготовили поддельные арийские документы для некоторых своих товарищей из Бунда.

Ревизионисты поддерживали контакты с представителями польской армии. Тысячи поляков прятали евреев, рискуя наверняка расстаться с жизнью в случае их поимки.

Наиболее важным преимуществом, каким облагали немцы, было отсутствие у народа оружия, поскольку «полковники»

постоянно заботились о том, чтобы оно оставалось недосягаемым для гражданских лиц. ППС и Бунд никогда не занимались учебной подготовкой своих военизированных отрядов,

если не считать редких случаев организации стрельб, за что они сейчас и расплачивались. Фактически единственными винтовками были те, которые запрятали отступавшие войска, и сейчас они хранились у Армии Крайовой (ÀK), подчинявшейся эмигрантскому правительству, находившемуся в Лондоне.

Под давлением англичан эмигранты должны были включать в состав АК символических представителей как ППС, так и

Бунда, однако контроль над А К осуществлялся антисемит;;::i и их союзниками. Они не хотели вооружать народ из страха, что после выдворения из страны немцев рабочие и крестьяне повернут оружие против богачей; соответственно они разработали стратегическую доктрину, согласно которой время для удара по врагу должно было наступить в тот момент, когда немцы понесли бы поражение на поле боя. Они настойчиво твердили, что преждевременные действия не достигли бы цели и только заставили бы нацистов обрушить свой гнев народ. Это, естественно, означало, что помощь евреям всегда была несвоевременной. ППС, не имея собственного оружия, чувствовала себя обязанной присоединиться к АК, но ей так никогда и не удалось хорошо вооружиться, чтобы самой сколько-нибудь серьезно помочь евреям.

Те евреи, которые оказывали сопротивление польским антисемитам до войны, первыми поднялись на сопротивление нацистам. Те же, кто ничего не делал раньше, продолжал ничего не делать и теперь. Червяков настаивал на том, чтобы