Сёши

Пару дней мы посвятили притирке, домашним хлопотам и тому, что в моём мире называли "организационными моментами". Для начала меня зачем-то перекрасили под Хатаке. Кожу затемнили самую малость (только-только, чтобы не походил на программиста), зато волосы и брови выкрасили в пепельно-серый. Какаши сказал, что наводить колер придётся один-два раза в месяц и хорошо бы мне научиться делать это самому. На прямой вопрос - зачем оно надо, папуля отмолчался.

Похоже, я чего-то не знаю.

А ещё мне нашли учителя!

Оказывается, только тупой сибирский валенок мог думать, что достаточно по-быстрому научиться говорить, читать, и дело в шляпе - сойдет за местного. Ха-ха, два раза! Как оказалось, я делал неправильно абсолютно ВСЁ! Начиная со входа в дом (не наступай на порог, балбес!) и заканчивая сидением на подушке (не вытягивай ноги, дурачина!). Про правильную речь вообще молчу!

А говорить надлежало непременно почтительно и вежливо. И обороты, усвоенные в подвале, не годились категорически. В приличном обществе следовало использовать особо любезные формы глаголов и прилагательных, вежливые приставки к словам и учтивые синонимы.

Дальше - больше! Выяснилось, что в здешнем языке имеется совершенно нереальное количество правильных обращений к человеку и такая же эпическая гора способов говорить о себе. Причём все эти способы меняются в зависимости от пола, возраста, статуса собеседников и предмета обсуждения.

Для примера, если мне хотелось общаться "миленько" и по-детски, то следовало называть себя по имени и как бы в третьем лице. Вроде: "Сёши хочет спать" или "Сёши пора кушать". Чувствовал я себя при этом не то младенцем, не то попугаем.

Чтобы выражаться взрослее, приходилось использовать местоимение, которое дословно означало "прислуга мужского пола". Его употребление как бы подчёркивало уважение младшего к старшим. Конечно, имелись и относительно нормальные способы говорить о себе, но они считались приемлемыми только для общения со сверстниками, а в разговоре со взрослыми звучали слишком нахально. Приходилось зубрить многочисленные вежливости.

Единственная уступка, которую я сделал своей фамильярности - продолжил называть Какаши по имени. Обращение "отец" или "папа" из меня пока не лезло. Хорошо, что Хатаке это понимал и не настаивал.

Приглашённый молодой учитель по имени Камизуки Тация послушал мою болтовню, почесал в затылке и предрёк нам долгие, плодотворные занятия, чем, мягко говоря, не порадовал. Зато с его помощью я смог испытать свои достижения на обитателях приюта. Учитель согласился, что для развития речи нужна компания, и мы регулярно ходили в гости к Наруто, а также по магазинам, в закусочные и всякие другие места, где можно поболтать.

Народ в приюте всегда был рад повалять дурака, но я чуть не подцепил от Узумаки заразную фишку "Даттебайо!" Еле-еле удержался. Из любопытного узнал, что следующей весной Наруто пойдет учиться в школу.

Интересно, а я когда?

Помимо обучения языку и приличному поведению, моей почётной обязанностью стало перенесение на бумагу знаний по цигуну.

После визита толстого врача Какаши поинтересовался, сколько я помню разных упражнений и комплексов. Увидев щедро обрисованную кучу неизвестно чего, Хатаке указал просторный тренировочный зал и притащил туда стол для записей. Вспоминать и упражняться где-то ещё он запретил категорически. Ибо палево!

И сегодня мы оба были тут. Какаши приходилось много тренироваться, восстанавливая форму после перерыва, а я восстанавливал внутренние методы школы Водяного Кулака. Как же там было-то?.. Внутренняя сила проявляется благодаря работе костей и суставов. Держи голову прямо, чтобы удлинить шею и позвоночник для благоприятного протекания жизненной силы.

После жутко интенсивной разминки взмокший шиноби лениво валялся на полу и с интересом листал мои конспекты, которые пока ограничивались только схемами и рисунками. Пояснения и руководства к ним я собирался дописать сразу на местном языке. Потом, когда выучу.

- Сёши, ты уверен, что это оздоровительная школа?

- Э?

Прервав неубедительную попытку воспроизвести связку движений водного стиля, я вопросительно покосился на Какаши.

- То, что ты делаешь - это тайдзютсу.

- М-мм... ну да. Я... не пользовался. Только читал. Поэтому не помню... Плохо помню.

- Понятно. Делай, а я поправлю.

Без проблем. Начну сначала.

С помощью шиноби дело пошло на лад. Он почти сразу видел, где я накосячил, и мог исправить движение - сделать стойку пониже, выпрямить шею, поставить на место задранный локоть. Мне оставалось только следовать его указаниям, правильно дышать и разгонять чакру, но даже с инструктором получалось не быстро. У меня, не у Какаши.

Легко откатав связку, которую я прошёл только раза с двадцать пятого, Хатаке удовлетворенно заявил:

- Сильное тай, сдержанное и скрытное. Надо восстановить всё, что ты помнишь.

Упс!