Сирена в котелке

— Что, у тебя там шесть пальцев, и ты стыдишься? Это, конечно, многовато, но что из этого? Эта гражданочка еще не такие вещи видела. Самое большее, чем ты рискуешь, — это еще двумя злотыми за дополнительный палец. Я тебя субсидирую. Снимай ботинок.

Но он уперся как стена. Быстро оделся, и мы вышли. На улице я его спрашиваю:

— Между нами, мужчинами, скажи откровенно, почему ты не дал другую ногу в обработку? Двусмысленное слово на ней отпечатано, как, у матросов, или какой-нибудь брачный рисуночек?

— Не о том речь. Другую, понимаешь, я не мыл.

— Давно?

— Не менее, не более, как от пасхи.

— Ну, это порядочно. Но почему?

— Не знал, что потребуется.

— А таз у тебя дома имеется?

— Даже ванна.

— Так ты что же, в ванне свиней держишь?

— С чего ты взял! Шампиньоны выращиваю.

— Зачем?

— Имею такую слабость, а чулан тесный, еле-еле уголь в нем помещается. Ванная без окна, шампиньон это любит. Даже света не зажигаю, потому что шампиньон света не любит.

Он был так доволен избавлению от мозоли, что пригласил меня к ларьку на пол-литра, а потом в кино.

Но, принимая во внимание его другую ножку, я отказался. Я подумал: в кино она даст себя чувствовать, а люди будут на меня коситься.

Насколько я помшо, даже древние римляне пользовались ваннами и купались каждый день, как же тут не огорчаться, если теперь в ваннах мы развиваем сельское хозяйство.

А в Риме доходило до того, что, например, жена Нерона в ослином молоке купание себе устраивала. Входит раз Нерон в квартиру, потягивает носом и говорит: что-то тут молочным баром попахивает. Все тут и открылось, а как раз в этот день на завтрак было кофе с молоком. Нерона стошнило, он разнервничался и дал указание жену придушить.

Ясное дело, что каждое преувеличение ни к чему хорошему не приводит. Совершенно не обязательно купаться в молоке, даже в коровьем, достаточно воды.

А уж ножки нужно учитывать как можно чаще и обе, даже еслп и не собираешься на педикюр, в кино или в гости.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1962

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀

На Запад!

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Встретились мы с шурином Пекутощаком, чтобы на Запад ехать. Чего действительно в Варшаве сидеть, когда на Западе, как известно, свежий воздух и несколько тысяч прудов с рыбами, а ловить ее некому.

Геня поначалу не хотела дать разрешение, но мы взяли ее в оборот, и под конец она согласилась. Мы обещали, что только пронюхаем что и как там, самое большее через неделю за ней приедем.

Получили от нее на дорогу длинное благословение и пятьсот злотых. Захватили с собой две удочки, коробочку с мухами — и в восемь утра в дорогу! С самого начала путешествие сложилось очень удачно. В тот же самый день перед вечером мы уже были на Западном вокзале, но тут встретилось первое препятствие. Билеты на Запад стоили шестьсот злотых, а у нас оставалось только четыреста с какой-то мелочью, остальное разошлось на расходы по прощанию со столицей.

«Что тут делать?» — подумали мы и сидим грустные, как большое несчастье. Но тут шурин вспомнил, что во Блохах живет его приятель, некий Орпишевскпй, который там имеет собственный дом. Решили поехать к нему. Конечно, это еще не настоящий Запад, но, во всяком случае, уже ближе.

Так и сделали. Приятель шурина принял нас, как это говорится, с открытым сердцем. Пробыли мы у него целую неделю и все время только и разговаривали, что о Западе, какие фактически рыбы лучше в тамошних прудах разводить. Я держал сторону фаршированной щуки, шурин хвалил карасей в сметане, а этот Орпишевский утверждал, что на Западе лучше всего получается заливной угорь, и уведомил, что одних нас он на Запад не пустит, поедет с нами, потому что как мы есть неспециалисты, мы можем всю рыбыо расу покалечить.

Но тут появилось еще одно препятствпе. Мы не могли тронуться в путь, так как на рыбные пробы у нас разошлась вся галантерея. У меня не хватало штиблет и брюк, а шурин Пекутощак остался в одной жилетке.

Вдобавок до нас дошли слухи, что Геня по всему району нас ищет. И под мышкой у нее что-то завернутое в газету, очень может быть, это скалка.

Тогда наш хозяин, так сказать, с целью охраны стекол домашнего очага, написал на доске: «Внимание! Не входить. Мины!» и поставил объявление в саду перед окнами. А мы стоим за занавеской и смотрим, что будет дальше. Вскоре появилась Геня, открыв калитку, прочитала рекламу и отскочила как ошпаренная.

Но через час вернулась и привела с собой отряд саперов с драгами. Саперы обшарили шаг за шагом весь садик, написали на стене, что мин нету, и ушли. А мы остались.

Если говорить о деталях, то в свертке скалки не оказалось, там был пест от ступки. Только для нас это не составляло разницы, потому что и так нас увезли домой в больничной карете.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1946

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀

Четырнадцатый конец света

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀