Сирена в котелке

Но, честно говоря, я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь хоть словечком обмолвился об этом в прессе. А надо бы. Пусть у французов от зависти желчь разольется.

Я посоветовал отдать тарелку в какой-нибудь бар самообслуживания, где сорок человек одновременно могли бы из нее суп грести.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀

Холодильник играет вальс

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

С некоторых пор страницы прессы полны рассуждений на темы технического прогресса. Пишут о нем газеты, еженедельники, государственные мужи, даже фельетонисты и юмористы.

Решил и я провести молниеносное интервью и узнать, что думает о последних достижениях техники у нас и во всем мире средний обыватель, то есть так называемый бывший серый человек.

Я выбрал для этого эксперимента своего старого знакомого с Торговой, пана Теося Печурку.

Пан Теось подумал минутку и ответил:

— Да, если речь идет о технике, стиральные машины марки «СХЛ» значительно улучшились. Сначала они рвали белье на макароны, потом уже стало лучше — из одной рубашки делали три. В настоящее время оставляют только отпечатки на пятках.

— На пятках? Каким образом? — спросил я, безмерно заинтригованный.

— Так ведь надо в очереди выстоять, чтобы талон получить.

— А если не считать этого недостатка, в остальном стиральные машины уже хорошо работают?

— Да, если у вас дома есть лохань с выжималкой.

— А это для чего?

— Для обыкновенной стирки, потому что мыльного порошка для стиральных машин по большей части достать невозможно.

— Понимаю, но это уже вопрос временных трудностей распределения. А что вы думаете о нашем отечественном холодильнике?

— Ничего не думаю, потому что знаю его только понаслышке.

— Как так? Неужели вы о нем только слышали?

— Не слышал, а слышу день и ночь. Как раз под моей квартирой находится мясной магазин, в котором имеется такая большая штука отечественного производства. Днем ее еще можно вынести, потому что автомобили, подпрыгивающие на камнях, спасают положение. Но ночью, когда это замечательное изобретение работает на полный ход, глаз сомкнуть невозможно. Дом трясется, окна звенят.

— Одним словом, холодильник нуждается в усовершенствовании?

— Конечно, сразу не изобретешь такую вещь, чтобы она была без недостатков, над этим надо работать. По-моему, следует добиваться, чтобы холодильник хоть по временам менял мелодию. Раз уж крутится, так пусть пластинка передает, что-нибудь модное, например «Варшаву нельзя не любить» или «В отеле под розами». А на ночь лучше всего колыбельную.

— Будем надеяться, что вскоре наши фабрики будут вырабатывать бесшумные холодильники.

— Дай бог.

— Поскольку мы уже заговорили об охлаждении, может, вы захотели бы высказаться о неслыханном применении холода в медицине. Гипотермия, как искусственное понижение температуры тела, будет служить хирургам в проведении самых сложных операций. Я читал в журнале «Знание и техника», что одному шведскому ученому удалось охладить крысу до нулевой температуры и затем возвратить ее к жизни! Этот метод может быть применен и на человеке.

— Сомневаюсь.

— Почему?

— У крысы не было выхода, но если человека начать охлаждать, он уже при десяти градусах может дать в морду. Лучше замораживать говядину.

— Хорошо, оставим медицину в покое и поговорим о новых изобретениях, например в области алкогольной. Слышали вы о новом открытии румынских ученых, которым удалось добыть алкоголь из нефтяных газов?

— Настоящий человек раздобудет алкоголь где можно и где нельзя и все выпьет — одеколон, скипидар, политуру. У нас на Торговой после войны железнодорожники гнали самогоп из карбида, так называемую карбидовку. Он был даже довольно вкусный, только воду после него употреблять упаси боже. Карбид от воды воспламенялся, и огонь валил из носу, как из трубы.

Тут пан Теось прервал интервью, заявив, что величайшим чудом современной техники он считает варшавский трамвай. Почему? Да потому, что в него всегда еще один пассажир влезет. И действительно, пан Теось свободно втиснулся в трамвай номер три, набитый сверх человеческих возможностей…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀

Скооперированные четверняшки

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Ну, что вы скажете, пан Крувка о лодзинских скооперированных четверняшках?

— О каких четверняшках?

— Вы не знаете, что в свое время в городе Лодзи на свет родились четверняшки?

— Ну, конечно, я читал, но почему вы говорите, что они скооперированные? Разве их было не четверо?

— Если считать поштучно, то было четыре, только не все родились в Лодзи, и у каждого была другая мама.

— Но ведь это же редкость. Чудо!

— Не чудо, а комбинация. Одна ловкая лодзянка скомбинировала трех крошек, добавила к ним одного своего и выдала их за четверняшек.

Налетели любопытные, газеты стали шуметь, и дело пошло на полный ход.

Со всей Польши начали съезжаться люди, посыпались денежные переводы и посылки. Пеленки прибывали вагонами, а одних только колясок на рессорах со складными клеенчатыми верхами прибыло около тридцати штук.