Сирены

– Я нашел Зажима, – сказал я.

Она заглянула мне за спину.

– Не здесь.

– С ним все хорошо?

– Я отведу тебя к нему.

Она на лету схватывала намеки и сейчас лихорадочно соображала, почему я так выразился, почему явился без предупреждения и почему предлагаю ее куда-то отвести.

– Нет, – выдохнула она, невольно пытаясь отгородиться от дурных вестей.

Ее лицо бледнело с невероятной быстротой.

Она отшатнулась.

Начала закрывать дверь.

Я ступил на порог. Вошел в дом. Захлопнул дверь.

– Я знаю, Сара.

Она не шелохнулась. Глаза смотрели куда-то сквозь меня. Ошеломленно, будто я дал ей пощечину. Я отыскал меховой жилет, накинул ей на плечи. Она машинально продела руки в проймы. Я слегка подтолкнул ее к выходу, и она послушно шагнула вперед.

Дверь открывать не стала. Просто стояла, уперев ладони в деревянные плашки, будто снаружи бушевал пожар и открывать было опасно. Потом она обернулась. Глаза были полны слез.

– Что ты знаешь? – спросила она.

– Почти все.

– А…

Я щелкнул дверным замком. Под руку вывел Сару Джейн из дома, закрыл дверь. Мы дошли до ворот, и Сара Джейн обессиленно привалилась ко мне. У машины Зажима закрыла рот рукой. Попыталась вырваться. Я усадил ее на переднее сиденье. Обошел машину, сел за руль и завел двигатель.

9

Надо было отыскать какой-нибудь укромный уголок. Мы проехали городские окраины, предместья и наконец покинули город. Сара Джейн теребила ремень безопасности.

У заброшенных строительных площадок я снижал скорость. Сара Джейн выглядывала из окна, прикладывала ладонь к стеклу. Гадала, не там ли Зажим. Представляла, какая участь уготована ей самой.

За чертой города уличных фонарей стало меньше. Боковым зрением я заметил, что Сара Джейн косится на меня. Свет встречных фар выхватывал из темноты ее глаза. Я невозмутимо сидел за рулем.

Больница Барнса, построенная в девятнадцатом веке, представляла собой внушительный кирпичный особняк в готическом стиле, с часовой башней. Часы остановились в конце девяностых годов прошлого века, когда бюджет местного филиала Национальной службы здравоохранения сократили на миллионы фунтов. Больницу закрыли и объявили объектом культурного наследия. Ее приобрело агентство по недвижимости, но реставрационных работ проводить не стали, и здание совершенно обветшало.

Мы свернули с шоссе на дорогу к больничному комплексу. На въезде стоял красный рекламный щит – объявление о продаже. В нем трижды упоминалось слово «потенциал». Заинтересованных лиц приглашали звонить по указанному номеру. Территорию комплекса обнесли проволочной сеткой, но с подъездной дорожки убрали заградительные столбики. Мы подъехали ближе. Свет фар выхватил из темноты огромное заброшенное здание, каменные ступеньки крыльца и чугунные решетки. Рука Сары Джейн потянулась к дверце.

Я остановился и заглушил мотор.

На территории не было фонарей. Тишину нарушал лишь гул машин на шоссе. Спустя минуту послышалось напряженное дыхание Сары Джейн.

– Изабель сегодня похоронили, – сказала она, глядя перед собой.

Запоздалая попытка завязать разговор, преодолеть отчуждение между нами.

– Знаю. Я там был, – ответил я.

Она повернулась ко мне, но ничего не сказала.

– А ты бы пришла, Сара?

– Конечно.

– Почему же не пришла?

– Зачем ты так?

Я не ответил.

– Где он? Где Зажим?

– Здесь, не волнуйся.

– Отведи меня к нему. – Она коснулась моей руки.

Даже сквозь рукав я ощутил холод ее пальцев.

– Сначала я задам тебе несколько вопросов. А что будет дальше, зависит от твоих ответов.

Она отдернула руку:

– Ты знаешь, почему я не могла пойти. Она умерла из-за нас.

– Из-за нас?

Она снова смотрела прямо перед собой:

– Из-за меня.

– Ты поэтому не пошла?

Она ничего не сказала.

– Интересно, откуда Дэвид Росситер так много знал про Изабель? Даже после того, как она сбежала из дому.

Сара Джейн выпрямилась на сиденье.

– Ей было семнадцать. – В ее голосе звучала прежняя жесткость. – Я за ней приглядывала.

– Ты то утверждаешь, что приглядывала за ней, то винишь себя в ее смерти.

Она молчала.

– Так где же правда?

Она что-то пробормотала.

– Громче.

– Да, я приглядывала за ней. Это не извинение.

– Мне не нужны извинения. Мне нужны ответы. Ты не ответила на мой вопрос.

– Какой вопрос?

– Откуда Дэвид Росситер так много знал о жизни дочери после того, как она сбежала из дому?

– Я ему рассказывала, – ответила она.

Какое-то время мы оба молчали. В машине было тепло. Стекла запотели.

– Ты докладывала ему про Изабель. Про меня.

Она ничего не сказала.

– Сфотографировала нас вместе. Отдала ему фотографии.

Она молчала.

– Ты дала ему ее новый номер телефона.

– И что?

– Ты рассказала ему, где она живет. И когда она там бывает.

– И что? – повторила она, на этот раз еле слышно.

– Как по-твоему, почему она сбежала из дому?

– Из-за проблем разбалованной девчонки.

– Ответ неверный.

– Из-за проблем разбалованной девушки.

– Ответ неверный.

– Да перестань, Эйдан. Ты и сам все знаешь. Вот и скажи почему.

– Потому что ее трахал твой бойфренд.

– Что?

– Поначалу я тоже этому не верил.

Она ничего не сказала.

– Когда мы нашли ее, она была голая. Будто только что с кем-то переспала.

– И какое это имеет отношение к…