Сирены

– И пожар на Ярвилл-стрит?

Я кивнул.

– Ты был на Сикамор-уэй? – спросил Риггс.

Да.

Я ответил не сразу:

– Нет.

– Там был какой-то тип, похожий на тебя, – сказал Лэски. – Может, у тебя завелся двойник?

– Нет, Бог милосерден, двоих отморозков такой рожей не наградит, – пошутил Риггс.

Я промолчал.

Он снова щелкнул меня по макушке.

Лэски встал.

Теперь оба стояли лицом ко мне.

– А потом, в «Рубике», ты снова встретил свою подругу Кэт…

– Там был Уайт. Он ей угрожал. – Мой голос звучал как чужой. Устало. Умоляюще. – Сказал, что если я не передам Карверу сообщение, то Кэтрин исчезнет, как Джоанна Гринлоу.

– Какое сообщение?

– Что «Рубик» теперь принадлежит бернсайдерам.

– Тогда он и сказал тебе, где труп Гринлоу?

Я покачал головой и тут же пожалел об этом. Комната завертелась.

– Нет, он просто упомянул ее имя.

– А на следующий день мы с тобой встретились, – сказал Риггс. – Похоже, ты был под кайфом…

Я ничего не сказал.

Он щелкнул меня по лбу.

– Ты всю ночь бродил по барам, надирался вусмерть.

– Нет.

– Козырял удостоверением, чтобы тебя пропускали без очереди.

– Нет.

– А когда мы взяли тебя за жабры, выдумал историю про бандитские разборки и пропавшую девушку.

– Нет. – Подумав, я добавил: – Это же не я заявил об исчезновении Кэт и Зажима.

– Заявление сделала некая Сара Джейн Локк. Еще одна твоя знакомая, которая тоже бесследно исчезла. Одна пропавшая девушка – это случайность, Уэйтс. Две – закономерность.

– Я обзванивал больницы на следующий день, искал Кэт. Проверьте.

– Уже проверили.

– И как?

– Ну да, обзванивал.

– И что?

– И выдавал себя за сотрудника полиции. Поздравляю.

Какое-то время все молчали. Потом Риггс наклонился через стол и в упор посмотрел на меня.

– Ты заявил, что не прикасался к Изабель Росситер. Ложь. Заявил, что хотел отвезти ее домой к родителям. Ложь. Что ты был один, когда нашел ее труп. Ложь. – От него тянуло жаром. – Что Кэтрин проходила по какому-то старому делу. Ложь. Что в последний раз ее видели с Шелдоном Уайтом. Ложь. Заявил, что сдал удостоверение… – Он швырнул на стол еще один пакет для вещдоков.

Мое удостоверение. Из моего кармана.

– Ложь.

– Я же просил вас. Поговорите с Паррсом.

– Уже поговорили. Девушку он не помнит. Да и тебя едва вспомнил. Ты тот еще фантазер.

Комната резко перестала кружиться.

Я откинулся на спинку стула. Грудь сдавило. Я едва дышал.

– Послушайте, я все расскажу, только дайте воды.

Лэски и Риггс переглянулись. Оба запыхались, на рубашках проступили пятна пота. Лэски кивнул напарнику.

– Никуда не уходи, – гаденько осклабился Риггс.

Он ногой отпихнул стул от двери и открыл ее. Вышел и запер комнату снаружи. Холодный воздух из коридора ворвался в духоту. Глаза защипало.

Лэски снова встал у дальней стены. Сунул руки в карманы, зазвенел мелочью. Пристально посмотрел на меня. Я с трудом поднял руку в наручниках, утер лицо. Посмотрел на ладонь. Она взмокла от пота. Ощупал голову. Волосы слиплись от запекшейся крови. Там, куда пришелся удар Риггса, взбухла шишка.

Я размышлял о Лэски. О его вопросах. О его странном интересе к бармену. О выражении его лица, мол, ну надо же. Если он что-то скрывает, то бармен – его слабое место. Я попытался собраться с мыслями.

Лэски стоял и смотрел на меня.

Звенел мелочью в кармане.

Я снова ощупал шишку. Вспомнил тот вечер, когда впервые встретился с Дэвидом Росситером. Когда познакомился с Кэтрин. Когда в первый раз пришел в Фэйрвью и увидел Изабель. Когда меня избили на выходе из «Рубика».

Сара Джейн упомянула «ищейку Зейна».

Я тогда очнулся, уткнувшись носом в тротуар. Какая-то парочка перешла на другую сторону дороги, подальше от меня; в чьем-то кармане звякнула мелочь.

Я поднял голову и посмотрел на Лэски:

– Это ты меня избил возле «Рубика».

Выражение его лица не изменилось.

– Ты подтасовал улики, когда Глена Смитсона, бармена Франшизы, обвинили в изнасиловании.

Он снова звякнул мелочью в кармане и ухмыльнулся.

19

Выражение лица Лэски изменилось, лишь когда за дверью послышались шаги. Вошел Риггс с тремя бутылками воды. Мне перепал глоток свежего воздуха из коридора. Дверь закрылась, снова завоняло потным Риггсом.

Лэски сорвал крышечку с бутылки и высосал воду одним глотком, сминая прозрачный пластик. Риггс приложился ко второй бутылке и, отнимая ее от губ, залил водой рубашку, и без того мокрую от пота.

У меня пересохло во рту. На зубах скрипела кирпичная пыль из дома Гринлоу. Я посмотрел на бутылку передо мной. Крышечка откручена. Старый трюк, дешевая уловка, чтобы я хорошенько подумал, стоит ли пить. Я оставил бутылку на столе.

Моя жизнь зависела от того, выберусь ли я из этой комнаты.

– Риггс, можно тебя кое о чем спросить?

Он недоверчиво посмотрел на меня, покосился на Лэски и сел напротив. Вытер нос рукавом, кивнул:

– Конечно, Эйдан.

– Где ты был тридцатого октября?

– Не помню, приятель. А ты где был?

– В баре. В «Рубике». Кстати, это была пятница. Я слишком много пью, ты тоже. Поэтому ты все записываешь в блокнот. Тот, что у тебя в кармане. Чтобы ничего не забыть.

Он оглянулся на Лэски.