Сирия без вранья

Деревья только начинали цвести, поэтому он настоятельно приглашал приезжать, когда будут созревать фрукты – яблоки, персики, абрикосы, мандарины и сливы. Конечно, мы не стали долго отказываться от его предложений, а только спросили, можно ли на его участке готовить шашлыки, играть в волейбол и приглашать своих друзей. Он только широко развел руки, показал на мангал, который стоял на лужайке за домиком, и сказал, что все это в нашем распоряжении. Он заметил, что замок на воротах висит только для видимости и мы можем приехать сюда в любое время. Сам он приезжает сюда во время сбора урожая и обработки земли вокруг деревьев. Но это делают наемные рабочие, а он только их контролирует.

Он провел нас по всему участку, показал различные фруктовые деревья и систему полива деревьев. Арабы очень хитрые и не ходят, как мы, со шлангом, чтобы полить каждое дерево. Весь участок был поделен узкими арыками или канавками на квадраты, а в месте соединения этих канавок с главным арыком стояли металлические заслонки. На каждом участке имелась скважина, и мощный насос качал из нее воду в довольно большой бассейн, из которого вода стекала самотеком в главный арык и далее по всем ответвлениям, в которых были открыты заслонки, а уже от этих ответвлений она по узким канавкам добиралась до каждого дерева – вот и вся система полива.

В окрестностях Дамаска невозможно найти тень, чтобы спрятаться от палящего солнца, а ехать к морю далеко, поэтому на протяжении многих лет мы с друзьями пользовались гостеприимством хозяина и прекрасно проводили время под сенью раскидистых деревьев.

Когда на очередной встрече с деканом факультета я рассказал ему о знакомстве с его отцом, тот не был удивлен, так как уже знал, что его отец познакомился с советским дипломатом. Омар, так звали декана, предложил в следующие выходные встретиться всем вместе в этом саду, но попросил, чтобы мы не покупали мяса для шашлыка и кябаба, так как отец привезет свое. В следующую субботу мы взяли с собой семью моего приятеля и повезли их на отдых. Этот приятель два раза в неделю ездил в аэропорт для оформления рейсов, постоянно проезжал мимо этих садов и даже не догадывался, что здесь есть такое прекрасное место для отдыха.

Отец Омара привез живого барана и к нашему приезду уже освежевал его. Я в шутку спросил, сделал ли он это, как положено, по мусульманскому обычаю, то есть поставил ли барана головой в сторону Мекки, но он только рассмеялся и ответил, что он и его семья – друзы и они не очень придерживаются мусульманских догм.

Кроме отца и сына, других сирийцев на пикнике не было, и моя жена постоянно спрашивала меня, почему они не взяли с собой своих жен и детей. Услышав очередной вопрос, Омар сказал, что мы обязательно встретимся все вместе в доме у родителей, где соберутся все родные. Абу Омар (вежливое обращение к отцу, у которого сына зовут Омар) быстро нарезал мясо, нарубил фарш для кябаба и занялся мангалом.

А мой приятель все это время ерзал на стуле и вопросительно посматривал то на меня, то на Омара. Я сразу догадался, в чем тут дело, и спросил Омара, можно ли в присутствии его отца выпить по рюмочке, на что тот со смехом ответил, что они друзы и им не запрещено пить спиртное. Он добавил, что его отец готовит виноградную водку-арак и у него в деревне стоит настоящий самогонный аппарат.

Омар зашел в дом и вынес оттуда большую бутыль прозрачной жидкости – это и был самодельный арак крепостью около шестидесяти градусов, а в магазинах его крепость не превышает пятидесяти трех градусов. Увидев это, отец одобрительно кивнул головой, а сын налил арак в графин, разбавил водой, после чего его крепость снизилась наполовину, добавил льда, который мы привезли с собой, и предложил всем выпить. Женщины отказались от этого напитка, который после разбавления водой стал белого цвета и по вкусу напоминал так знакомые всем с детства «капли датского короля».

Конечно, у нас для женщин было припасено вино, а для детей – соки, поэтому каждый пил то, что предпочитал. Абу Омар поставил на стол поднос с кябабами и шашлыками и тоже пригубил рюмочку арака.

После шашлыков Абу Омар поставил на стол чайник, налил всем крепкого и очень вкусного чая и рассказал, что они раньше жили в районе Голанских высот и занимались сельским хозяйством. Земли там очень плодородные, климат прекрасный, и они снимали по два урожая в год. Когда Израиль оккупировал эти высоты, многие жители, а это в основном были друзы, уехали оттуда и обосновались в пригороде Дамаска, а на их полях выращивают урожаи израильтяне.

Оказалось, что Абу Омар не такой уж и старый – ему было всего пятьдесят лет, – но палящее солнце и тяжелая сельскохозяйственная работа так иссушили его тело, что он казался стариком с покрытыми глубокими морщинами лицом и руками. Но глаза у него были молодыми, сверкающими, и они всегда внимательно смотрели на человека, с которым он разговаривал.