Сирийские спартанцы

Полез в ранец и Павел. Аппетита не было, но наполнить желудок калориями следовало – до первого привала предстояло протопать не менее четырех часов. По левую руку от Павла расположился санинструктор Дубов. Этот товарищ поесть любил, особенно в трезвом виде. По правую скоблил вилкой консервную банку гранатометчик Лапин. Отличный парень, несмотря на репутацию бабника.

Сему Лапина товарищи по группе звали Божий Глаз.

Вообще-то он попал в группу Новикова из одной знаменитой разведроты. Тем людям, которые не знают, что такое разведрота, требуется некоторое разъяснение. Разведрота – это подразделение, где вас будут гонять круглосуточно. До тех пор, пока вы не превратитесь в машину выживания и убийства. Разведрота – это нечто выше десантуры. И в столовку они ходят первыми, и в баню, и на плац. И людей убивают первыми. В разведроты набирают отчаянных парняг, «оторвяг». Только некоторые правильные пацаны хотят попасть туда по своей воле. Новиков служил взводным в такой роте, хорошо знал тамошний контингент и с некоторых пор относился к нему уважительно. Во время короткого военного конфликта с Грузией его взвод попал в засаду, и пятеро таких «оторвяг» без раздумий и сомнений пошли на врага врукопашную. Взвод выжил благодаря этим пятерым.

Прозвище Божий Глаз прилипло к Лапину год назад после тяжелой и изнурительной операции в одном из западных мухафазов Сирии, куда спецназовцев отправили вызволять наших врачей, взятых в заложники боевиками из антиправительственной группировки. К тому времени деревенский паренек так «насобачился» стрелять по отвесной траектории из подствольного гранатомета, что совершил натуральный подвиг. Правда, за такие подвиги орденов не давали, но по всему Управлению сразу же прошел слух о его меткости.

Группа подбиралась к лагерю боевиков по лесистой низине и внезапно натолкнулась на пост охранения. Боевики, что называется, «дали со всех стволов», случился короткий и кровопролитный лобовой бой, после чего обе стороны, не желая по дури терять людей, откатились в разные стороны.

Наши, как когда-то учил генерал Шаманов, не полезли на рожон, а стали дожидаться «брони». По радио им сообщили, что по горной дороге спешат четыре «коробочки»: два Т-72 и две БМП с сирийскими экипажами. Шаманов дорожил человеческими жизнями и всегда говорил: «Мне люди дороже, я никуда не спешу. Не возьму склон сегодня, возьму завтра, снесу «Градами» или «восьмидесятками» – главное, чтобы вы были целы и вас потом дождались дома невредимыми». Такая позиция страшно бесила чеченских «духов». Они соглашались биться и умирать вместе с русскими, но совершенно не были готовы захлебываться землей и кровью под осколками «Градов» на виду нахально загорающей под горным солнцем российской армии и всего мирового сообщества. Тогда они и объявили за голову Шамана премию в пятьдесят тысяч долларов. Объявили так, на всякий случай – вдруг из жадности какая-нибудь сволочь из шамановской армии по пьяни застрелит генерала и уйдет в горы. На войне всякое случается. Но таких у Шаманова не нашлось, как не нашлось их и у Рохлина.

Парни из группы Новикова залегли в приямках, лениво постреливая в сторону сирийских боевиков. Те так же лениво отвечали «в никуда».

Каким-то неведомым образом сирийцы догадались, что к лагерю пожаловал русский спецназ. Видать, знали, что наши не бросают своих в беде.

И тут в горной лесистой лощине раздался громкий голос араба, знающего русский язык:

– Ну что, получили?! Мы вас сегодня будем резать! Всех по одному, мать вашу!..

И так разошелся он, используя непечатные выражения, что спецназовцы даже приуныли. Мат этот продолжался без остановки минут двадцать, а «коробочки» все не подходили.

Кто-то из ребят начал стрелять на звук. Но безуспешно, и это еще больше раззадорило боевика.

– А ты попади, Иван-дурак! Руки у тебя не на то заточены, неверный! Тебе топором дрова рубить, а не из автомата стрелять, Семен!

Лапин услышал свое имя и слегка охренел. «Вот сука! – подумал он. – Ладно, посмотрим…»

Сема стал прикидывать, где засел этот проклятый полиглот…

Получалось, что сириец пристроился в ямке, прямо на дне высохшего ручья. В той ямке, в которую Семен скатился, когда неожиданно начался бой.

Стал он прикидывать, на сколько метров отполз от того укрытия. Потом задрал автомат, что-то считая про себя под обидные матерные выкрики араба.

«Ну, с богом!»

Подствольник с характерным звуком выплюнул гранату. Через несколько секунд раздался приглушенный хлопок.

И тишина. Полиглот замолчал.

Вскоре подошла техника. Бой был скоротечным – не более пяти минут. Часть боевиков была уничтожена, часть отошли в горы. Наши взяли лощину и следующую возвышенность, с которой открывался просто идеальный вид на лагерь боевиков радикальной оппозиции.

Осматривая поле боя, ребята с удивлением нашли полиглота-матерщинника. У него была полностью оторвана челюсть и снесена половина лица. Семкина граната попала ему в голову, а возможно, и точно в рот. Это был высший пилотаж в стрельбе из подствольного гранатомета. С тех пор Лапина и окрестили Божий Глаз.