Сирийский пленник

– Значит, она у тебя уже бывшая. – Пожилой бомж замолчал, ненадолго задумался, потом произнес нравоучительным, почти философским тоном: – Надо тебе учиться прощать людей. Я вот своей давно все грехи отпустил, только она меня прощать не хочет. Боится, что снова запью. А я пьяный дурным становлюсь, ревнивым. Руки распускаю не по возрасту.

– Я вообще-то человек не обидчивый и прощать умею, – сказал Россомахов.

– А что же жену из дома выгнал?

– А почему ты решил, что я ее выгнал?

– Если вещи ее выбросил, значит, не хочешь, чтобы они тебе о ней напоминали. Она мужика себе нового завела? Правильно я понял?

– Правильно ты понял.

– Да, мужская одежда, та, которую ты выбросил, тебе явно маловата будет, – проговорил Гоша. – Я на себя не надевал, только прикладывал. Мне и то в плечах и по росту впритык. Только в животе и в заднице широковато. Но вещи добротные, на заказ, похоже, сшиты. Кое-что я выбрал себе, другое капитану нашему отдам. Он любит наряжаться в чистое.

Глава 7

В этот момент в кармане подполковника зазвонил телефон. Виктор Васильевич так отвык от этого, что даже вздрогнул, но аппарат сразу же вытащил. К его удивлению, определитель показал номер бывшей жены.

– Слушаю, – тихо и невнятно, словно язык у него во рту стал непослушным, отозвался Россомахов.

Анна, видимо, не узнала его голос и сказала:

– Мне бы Ларису Витальевну.

– Нет ее сейчас.

– Тогда попросите ее срочно позвонить Анне Ярославне. Как только вернется, пусть со мной свяжется. Это очень важный вопрос. Он касается моего мужа, Виктора Васильевича Россомахова.

– Анна, это я, – не выдержал он. – У меня временно телефон Ларисы Витальевны. Пока своего нет. Что ты хотела сказать?

– Витя, это ты? – удивилась Анна.

– Да, это я.

– С тобой все в порядке?

– Все в порядке. А что случилось.

– Тебя сейчас по всей Москве разыскивают. Виталий вчера позвонил своему брату. Тот, кажется, у вас в управлении работает. Но, может быть, и в ФСБ. Я точно не знаю. Он обещал помочь. Ночью уже Виталию звонил, сказал, что тебя дома не застали, провели обыск в квартире, но ничего не нашли. А потом, уже утром, Виталий сказал мне, что сейчас пошлет свою охрану тебя искать. У него она серьезная. Сплошные уголовники, бывшие работники КГБ и ФСБ. Они придумали для тебя ловушку, пытались уговорить меня участвовать в своем деле. Хотели тебя выманить. Я отказалась, чем Виталия сильно удивила. Тогда они решили, что и без меня справятся. Но я не знаю, как именно. Берегись, они тебя все равно будут как-то заманивать.

– Это не так уж и страшно. Уголовников я отродясь не боялся. Кроме того, при мне сейчас мой наградной пистолет, и я не побоюсь применить его в случае необходимости. А кто он такой, твой Виталий? Что у него за охрана? И – самое главное! – почему ты звонишь мне, предупреждаешь? Насколько я понимаю, моя особа тебе уже не нужна.

– Я не такая, как ты обо мне думаешь. Мне Виталий рассказал, что тебя в Сирии намеренно подставили, хотели избавиться. Но раньше я не знала. Это правда. Я думала, что ты в самом деле предал свою службу и меня.

– Кто меня подставил?

– Я не знаю подробностей. Только в общих чертах слышала.

– Ладно. С этим потом разберемся. Ты сама где сейчас? Откуда звонишь?

– Я в магазин пошла. Звоню с улицы. Ой!..

Этот возглас женщины был заглушен визгом тормозов и звуком удара.

– Анна! Анна! – крикнул Россомахов и услышал множество гомонящих голосов, детский плач и истеричные женские выкрики.

Потом, спустя, наверное, минуту, какой-то мужчина сказал в аппарат:

– Женщина, с которой вы разговаривали, только что под машину попала.

– «Скорую помощь» надо вызвать, – сразу среагировал Россомахов.

– Я уже это сделал.

– Алло! Алло! – снова прокричал Виктор Васильевич. – Как это произошло?

– Толпа на переходе стояла, – спокойно, даже слегка равнодушно проговорил тот же человек. – Какой-то мужчина споткнулся и толкнул женщину в спину. Она на дорогу упала. Машина затормозила, но было поздно.

– Она жива? – обреченно спросил Виктор Васильевич.

– Дышит еще. Но ударило ее сильно. Голова разбита. Машина как раз скорость набирала, чтобы успеть на зеленый сигнал проскочить. А тут… – Человек, говоривший с Виктором Васильевичем, замолчал.

В аппарате слышны были звуки улицы и гомон толпы, обязательно собирающейся на всякое происшествие, состоящей из людей равнодушных, но живо интересующихся всем, что выходит за рамки обыденности.

– Вот ее телефон. Возьмите. Она как раз разговаривала. Я просто поднял его, – услышал Россомахов.

Должно быть, мужчина, проговоривший эти слова, отдал мобильник сотруднику полиции, который от разговора тут же отключился, не желая что-то объяснять абоненту до завершения разбирательства. Так менты обычно и поступают. А позже могут позвонить для выяснения подробностей.

Объяснять что-то ментам и передавать подробности разговора Виктор Васильевич не намеревался. То, что он услышал, предназначалось только для него одного и, может быть, для коллег из ГРУ.