Сирийский пленник

Россомахов подошел к двери полковника Личуткина и настойчиво стал нажимать кнопку звонка. Так обычно звонят в случае какого-то чрезвычайного происшествия или совсем свои люди, когда очень торопятся. Выйдет на такой звонок, естественно, не Лариса Витальевна, способная ляпнуть что-то не то, а Василий Андреевич, желая разобраться.

Так оно и вышло. Полковник, похоже, все сразу понял по продолжительности звонка, распахнул дверь, глянул в сторону двери квартиры Россомахова и сказал по-свойски:

– Заходи. Ты зря трезвонил. Дверь-то открыта была.

– Я мусор вынес, как ты и просил, – сказал Виктор Васильевич. – А меня за это чуть не арестовали. Внешность моя им, видите ли, не приглянулась.

Фраза предназначена была специально для тех двух офицеров, которые желали проверить подозрительного человека. Они даже встали за плечами Россомахова и слушали, как тот разговаривал с полковником. Но тот ситуацию оценил сразу и повел себя самым распрекрасным образом.

Офицеры спецназа ФСБ коротко козырнули и присоединились к остальной группе. Похоже, они намеревались вскрывать замок с помощью отмычек. Насколько законен этот способ проникновения в квартиру, подполковник Россомахов не знал, но возражать не желал, как и вообще общаться с сотрудниками ФСБ.

Хозяин квартиры и его гость закрыли дверь, остались рядом с ней и прислушивались к тому, что происходило на лестничной площадке. Виктор Васильевич отчетливо разобрал доклад одного из офицеров группы захвата своему оперу. Тот стал звонить дальше, выяснять, кто прописан по названному адресу. Убедившись в правдивости показаний бородача, похожего на бомжа, сотрудники ФСБ успокоились. Дверь в квартиру Россомахова они открыли, кажется, без проблем. Сначала туда, наверное, вошли, как и полагается, спецназовцы, а потом и оперативники, которые пригласили понятых только после того, как убедились в отсутствии в квартире кого-либо. Дальше должен был начаться осмотр и обыск. В этом полковнику с подполковником было мало интереса, и они прошли на кухню, где Лариса Витальевна уже накрывала на стол.

Час спустя она услышала что-то за дверью, тихо приоткрыла ее и посмотрела в щель. Россомахов и Личуткин беззвучно подошли ближе. Слышно было, как вечерние гости забираются в кабину лифта и спорят, кому оставаться на лестничной площадке, чтобы спуститься на втором, не имеющем освещения. Однако теперь это был вопрос не принципиальный, поскольку ехать в лифте даже в темноте вместе со своими сотрудниками было не настолько опасно, как с каким-то посторонним подозрительным типом, хотя тот и назвался полковником военной разведки.

Изменять внешность Виктор Васильевич не поторопился. Конечно, он понимал, что без бороды и усов, с приличной прической станет значительно моложе и узнаваемее. Только нужно ли было это ему? Он действительно, как давно уже мечтал, целый час лежал, нежился в ванне, после чего тщательно вымылся и вытерся, засунул полотенце в стиральную машину, как и рекомендовала ему Лариса Витальевна, и долго рассматривал себя в зеркало.

К немалому удивлению Виктора Васильевича, после умывания лицо у него не стало светлее. Но он легко понял, что если сейчас сбрить бороду, то щеки и подбородок останутся белыми, лишенными того природного загара, поскольку лицо у него никогда смуглым не было. Появится особая примета, по которой его будет значительно легче определить и найти, чем под личиной бомжа. Этих персонажей в Москве можно встретить на каждом углу. Не будешь же всех их рассматривать.

По той же самой причине он не стал и подстригаться, хотя и позволил себе слегка причесаться, отчего волосы его перестали торчать в разные стороны. То же самое произошло и с бородой. Она из клочковатой превратилась в просто окладистую. Но такие бороды в современном обществе были не приняты, их носили разве что исламисты на Северном Кавказе. Поэтому, полюбовавшись своим приличным видом в зеркало, Виктор Васильевич старательно взлохматил и голову, и бороду. Только после этого он вышел из ванной комнаты.

Василий Андреевич встретил его рядом с дверью, оглядел и тут же проговорил:

– Но на службу вы в таком виде не пойдете. Это как-то несовместимо с вашими погонами.

– Вот когда на службе вопрос по моей личности решится, тогда я и побреюсь, и подстригусь, и даже, честное слово, переоденусь. А до тех пор буду в этом вот образе существовать. По большому счету, мне стало как-то даже привычнее, когда нет необходимости обращать внимание на свою внешность. Так живется проще.

От ночлега, предложенного хозяином, Россомахов отказался. Он, разумеется, не стал говорить, что делает это в целях безопасности самого Василия Андреевича, его жены и их тихой уютной квартиры.