Сирийский пленник

Охранник тем временем подскочил к врачу со сломанным носом, помог тому сесть. Врач потрогал нос, потом прощупал двумя руками затылок, которым ударился об асфальт, нашел там рассечение кожи, посмотрел на свои окровавленные пальцы, застонал и только после этого, видимо, вспомнил о самой главной своей беде. Он энергично, даже со злостью вывернулся из круто татуированных рук охранника, поддерживающих его в сидячем положении, обернулся, увидел портфель, резко вскочил, бросился к нему, поднял и вытащил изнутри горлышко от трехлитровой банки с полиэтиленовой крышкой с одной стороны и угловатыми острыми осколками с другой. Даже на расстоянии отчетливо пахло спиртом.

Врач закатил такую матерную тираду, что даже охранник с татуированными руками от удивления широко раскрыл рот. Разбитую банку со спиртом этому лекарю было жаль куда сильнее, чем свой обильно кровоточащий нос и рассеченную кожу на затылке. Он взял в руки свой халат, который перед дракой бросил на крышу соседней машины, и вытер одной полой нос, другой осторожно, стараясь не надавливать, промокнул затылок. Так в давние времена, когда в школах еще писали чернилами, первоклассники поступали со страницей в тетради по чистописанию.

Охранник видел, что его помощь не нужна, поспешил ко второму врачу и вместе с ментовским старшим сержантом помог тому встать на ноги.

– У меня, кажется, ребра сломаны. Дышать больно, – пожаловался гигант, не сумевший применить свои незаурядные физические данные против капитана Журавлева, рядом с ним совершенно ничтожного, худосочного карлика.

Хотя у самого капитана рост был чуть меньше ста восьмидесяти четырех сантиметров и вес ненамного больше восьмидесяти четырех килограммов. Рядом с большинством обычных людей Игорь Олегович выглядел достаточно крупным мужчиной.

– Надо снимок ребер сделать, – сказал охранник.

– А мне надо голову зашить и попробовать нос вправить, – сказал второй врач вполне нормальным голосом, совсем не стонущим, как у поверженного гиганта.

– Я сам идти не могу, – простонал тот.

Россомахов и Русинский подскочили к нему и принялись его поддерживать. Охранник и ментовский старший сержант помогали идти второму врачу, ухватив его под руки. Так они и поднялись на крыльцо больницы, куда уже выскочила целая куча медицинских сестер из приемного покоя.

Перед дверью Виктор Васильевич оглянулся и увидел, как мигнула фарами и фонарями «Мазда». Капитан Журавлев убежал недалеко. Он хорошо помнил, что в машине осталось оружие, и издали нажал на кнопку пульта сигнализации, а сам пока поблизости не показывался.

Этот звук слышен был плохо из-за возмущенного говора женщин, стоявших на крыльце. Не каждый день у них, по сути дела, на глазах избивают врачей.

Россомахов и Русинский так и вели гиганта под руки до самого кабинета флюорографии, где ему должны были сделать снимок ребер, а медицинские сестры открывали перед ними двери. Сразу за нужной дверью этого страдальца с рук на руки принял врач.

Офицеры вышли и успели увидеть, как охранник и старший сержант полиции завели в другой кабинет второго врача, который по примеру первого тоже начал плакаться:

– У меня ведь в субботу свадьба. Как же я в таком виде невесте покажусь!

Россомахов и Русинский уверенно двинулись в обратную сторону, однако прошли мимо двери, через которую попали в основной коридор приемного покоя. Потом они свернули на внутреннюю лестницу, о существовании которой не знали, но оба, не сговариваясь, просчитали ее наличие примерно в этом месте. По ней кто-то спускался, но они этим ничуть не смутились и только шагу прибавили.

Навстречу им попалась средних лет женщина в очках, засовывающая белый медицинский халат в небольшую для этого сумку. Он никак не хотел там помещаться, и женщина, увлеченная своим занятием, только бросила на двух мужчин рассеянный, но умный, как у хорошо выдрессированной собаки, взгляд.

Вообще-то в здании был лифт, мимо которого подполковник с капитаном прошли совсем недавно. Люди должны были бы им пользоваться. Но мало ли у кого какие предпочтения.

Виктор Васильевич с уважением и пониманием относился к привычкам всех людей. Так, Лариса Витальевна лифтом пользовалась только вынужденно, исключительно для подъема, а у другого человека могла быть и по-настоящему тяжелая форма клаустрофобии. Кто-то, может быть, хотел сбросить лишние килограммы, поэтому каждый день дома и на работе отказывался пользоваться лифтом. У кого-то могли быть другие причины, собственные.

Подполковник Россомахов пошел быстрее, перешагивая через ступеньки. Капитан Русинский отставать не пожелал и тоже добавил скорости. В коридор шестого этажа они вошли одновременно, не сбив на лестнице тренированное дыхание.

Сразу за дверью, только у противоположной стены коридора, стоял письменный стол дежурной медсестры. Увидев входящих офицеров, она встала и шагнула им навстречу. Виктор Васильевич сначала хотел было спросить у нее, где расположена нужная ему палата, но тут же увидел двух солдат, сидящих у двери, и сразу пошел туда.

– Вы куда, мужчина? Приемные часы еще не начались.